Поэтому, когда в 1964 году министр иностранных дел Рэб Батлер, наконец, подал идею государственного визита, Личный секретарь Королевы сэр Майкл Адин дал на удивление холодный ответ. Он сказал, что Королева поедет, только если ей «порекомендуют» и только «по просьбе британского правительства». В противном случае ее обвинили бы в заинтересованности в «личных связях и взаимоотношениях», хотя подобное обвинение «было бы ложным и неверным». Ничуть не смутившись, консервативное правительство официально дало такую рекомендацию. К 18 мая 1965 года, когда Королева и принц Филипп вылетели в Бонн, у власти было уже новое правительство лейбористов Гарольда Вильсона.

Как и во всех самых первых турне Королевы, уровень интереса к визиту с самого начала был просто феноменальный. Более тысячи представителей СМИ со всего мира съехалось в Германию, чтобы вести летопись королевских стараний исправить испорченные отношения. Это было нелегкое время для Уильяма Хезелтайна, молодого австралийца, сотрудника государственной службы, недавно поступившего на работу во Дворец. Незадолго до этого он был назначен помощником пресс-секретаря коммандера Ричарда Колвилла, и практически сразу коммандер слег из-за болезни. Хезелтайн внезапно обнаружил, что ему предстоит иметь дело с одной из крупнейших операций королевских СМИ в истории.

– Меня бросили в бой в самый последний момент, – говорит он. – Я достаточно хорошо владел немецким, чтобы поддержать, пусть и с трудом, беседу за ужином с не владеющей английским языком супругой бургомистра, рядом с которой меня усадили, но этого было мало для общения с 1200 журналистами.

Он до сих пор не может забыть фотосессию, устроенную после ланча Королевы с канцлером Людвигом Эрхардом.

– В программе было сказано, что после ланча они должны выйти на улицу, чтобы «полюбоваться Рейном». А увидели они все 1200 представителей прессы, которые полностью перекрыли вид на Рейн.

Этот государственный визит стал первым, освещение которого велось в прямом эфире по телевидению, – и с исчерпывающими подробностями о каждом члене окружения Королевы. Сэр Уильям помнит, как запыхавшийся комментатор произнес: «Hier kommt Lord Plunket…[293]»[294] К радости британских дипломатов, освещение визита не прекратилось после первых двух этапов десятидневного турне, скорее, оно велось с таким же трепетом до самого конца. Понимая, как важно с самого начала визита задать его темп и тон, Королева приложила особые усилия перед открытием государственного банкета. Он должен был пройти в (тогдашнем) президентском дворце Аугустусбург в Брюле близ Бонна. Учитывая, что дворец знаменит чудесными бледно-голубыми интерьерами в стиле рококо, Королева заранее предупредила об этом своего модельера Харди Эймиса, и он создал для нее вечернее платье без рукавов, идеально вписавшееся в интерьер. Наряд Королевы произвел такой фурор, что три года спустя фотограф Сесил Битон попросил Королеву надеть его еще раз для серии официальных портретов. Королева в изысканном платье в стиле брюльского рококо, с жемчугами, подрагивающими в бриллиантовых кольцах Владимирской тиары, – это было именно то зрелище, которого жаждала немецкая публика. От собственных руководителей немцы рассчитывали лишь на угрюмый эгалитаризм, но от die Queen они ждали совсем иного.