В 1927 г. (в феврале) было устроено 400-е заседание реставрационного отдела б[ывшей] коллегии, привлекшее научных работников искусства.
На этом заседании еще был и Эссен[1125], ректор Академии художеств, энергией своей восстановивший разрушенный в[1126] 1918 и 1919 годы замечательный Архитектурный музей при Академии[1127], когда вредительский заправила Мальцев[1128] приказал отличные гипсовые слепки сломать, а также и модели, как, например, модель портала в Альгамбре.
Вредительство на культурном фронте коснулось и реставрационных мастерских: их закрыли и разорили. Имена таких варваров покрыты позором, а имена этих упорных «донкихотствующих» (казалось бы!) беззаветных тружеников останутся светлыми, неизгладимыми в истории русского искусства.
В конце августа получили радостное известие: Уфа была освобождена от Колчака[1129], и первой же моей мыслью было поехать в Уфу и создать там художественный музей. Организовывая этот музей, я взял за его основу подаренную М. В. Нестеровым городу Уфе еще в 1913 году и временно сохранявшуюся в Москве коллекцию картин как самого М. В. Нестерова, так и хороший подбор живописи друзей художника, передвижников, «Мира искусства» и др.[1130] К этому собранию было присоединено Музейным фондом[1131] несколько картин также русских художников, частью иностранных, а также скульптура и предметы декоративного искусства (бронза, фарфор). Все это собрание было упаковано в ящики, погружено на пароход в Москве и отправлено в Уфу через Нижний. На этом же пароходе поехал и я.
Река Москва, Ока — все это было знакомо. В Нижнем Новгороде пришлось перегружаться на другой пароход («Мантурово»), шедший на зимовку в Уфу. На пароходе ехали лишь я и начальник сообщений Восточной Армии со своей семьей. Дорога была скучная[1132]. Шел дождь, в природе все поблекло, тусклые берега в тумане. Хмурая, угрюмая Кама, дождь и снег.
Наконец, река Белая, скоро приедем в Уфу. Пароход идет облепленный снегом[1133]. В каютах тепло от парового отопления, в столовой сидишь в шубе, а выйдешь на палубу — пурга, холод, неприглядно и как-то жутко. Был уже конец октября. На Волге пошел снег, и у берегов показалось так называемое «сало» (тонкий лед), и не сегодня-завтра ожидалось, что река встанет. Но все-таки удалось благополучно доехать до Уфы, а уже на другой день после разгрузки парохода было прекращено судоходство. Началась зима.
Снова родной город с перспективой большой и ответственной работы. Остановился я у своей тетки. Отчий дом стал уже чужим. Нужно было найти немедленно подходящее здание для устройства музея.