Анархистские группы в России распространяли нелегальные листовки против войны. Находившаяся в Швейцарии группа эмигрантов вокруг журнала «Набат» (Рогдаев и другие) обвинила в войне государства и капитализм: «Эта война, будучи войной экономической, войной рас и национальностей, иначе говоря, войной буржуазной – в то же время является социальной войной международной буржуазии против пролетариата…» Анархисты выражали уверенность в том, что патриотический угар вскоре улетучится под влиянием реальных страданий и тягот войны, а пока, подчеркивали они, «станем готовиться, будем сеять всюду дух мятежа и возмущения» с тем, чтобы война была остановлена социальной революцией[1639].

Еще один старый соратник Кропоткина, Малатеста, находившийся в эмиграции в Лондоне, резко осудил войну и призвал к борьбе против нее. «Я признаюсь, что никогда не мог бы поверить в возможность того, что социалисты – пусть даже социал-демократы – станут аплодировать такой войне, как та, которая сейчас опустошает Европу, и добровольно участвовать в ней, будь то на стороне Германии или союзных держав. Но что можно сказать, когда то же самое делают анархисты – правда, немногие, но среди них находятся товарищи, которых мы больше всего любим и уважаем?» – писал он в ноябре 1914 года в статье «Анархисты забыли свои принципы»[1640]. Трудящимся все равно, немецкий это капитализм или французский!

Призывы к участию в войне на стороне Антанты отвергло революционно-синдикалистское профсоюзное объединение – «Итальянский синдикальный союз». Как объяснил анархист Армандо Борги (1882–1968), избранный его новым секретарем, война идет на пользу «не трудящимся, а хозяевам и монархии». Большинство делегатов одобрили резолюцию анархиста Альберто Мески (1879–1958), в которой выражалась надежда на то, что «пролетариат всех воюющих и нейтральных стран сумеет найти в себе дух классовой солидарности и революционную энергию для того, чтобы воспользоваться неизбежным ослаблением сил государства и общим кризисом, вытекающим из самой войны, для согласованного совместного действия по сокрушению буржуазных и монархических государств, которые на протяжении 50 лет сознательно и цинично готовили эту войну»[1641]. Эта точка зрения была характерна для большинства анархистов, в том числе и британских из Freedom.

В решительную полемику с Кропоткиным и другими сторонниками Антанты вступил Рудольф Роккер. В октябре и ноябре 1914 года он опубликовал ряд статей в еврейской анархистской газете Arbeter Fraynd, обвинив своих оппонентов в измене идеям анархизма. В декабре Роккер, как немец, выходец из враждебного государства, был арестован и интернирован в лагере; освободили его только в 1918 году. Несмотря на разногласия с Роккером, Кропоткин сохранил с ним дружеские отношения, писал письма в лагерь и даже прислал книгу из своей библиотеки. Предварительно он стер все свои карандашные пометки, чтобы лагерные чиновники не завернули ее обратно. По отношению к своему другу он проявил чудеса корректности, фактически оправдав его выбор: «По сути, это вопрос убеждения. Человек никогда не должен отстаивать свое дело, если его сердце не находится в нем. Эта ужасная катастрофа закончится, и тогда мы снова будем вместе, как и прежде, в великом деле человеческой свободы, которое является делом всех нас»[1642].