Аудиенция продолжалась около получаса. Эффект был неожиданным. Я едва спросил Мануйлова по выходе его из кабинета графа, как курьер попросил меня «пожаловать к его сиятельству»; успел только узнать, что он уезжает в Москву ночным поездом. Пришлось ехать на вокзал. Нельзя было упустить случай использовать Ап<оллона> Ал<ексан>др<овича> и через него повлиять на московскую газету «Русск<ие> ведомости»: уж слишком вся пресса «лаялась» на правительство и его главу графа Витте. Я не ошибся: от свидания с графом у Мануйлова осталось самое отличное впечатление, [в] противоположность всем тем сведениям, которые имели незадолго перед тем несколько профессоров того же Московского университета и два академика. Эти последние заявили во всеуслышание: «Витте только бюрократ, узкий специалист в финансовой сфере и совершенно не соответствует историческому кризису и событиям, которых он просто не понимает». Они требовали прекращения действий карательных отрядов, полной политической амнистии, а главное – и это прежде всего – объявления каким-то правительственным актом конституционного, парламентарного государственного строя, объявленного в форме основного закона. По их убеждению, после такого акта «как рукой снимет» все беспорядки. «Святые дурачки!» – сказал о них в одной беседе со мной граф.

И это в то самое время, когда «Новое время» злорадно спрашивало: «Кто кого арестует? Витте Носаря-Хрусталёва или он арестует Витте?» В этих моих воспоминаниях я не позволю себе говорить о том, чего в действительности не было. Однажды к графу явился барон Корф, церемониймейстер двора его величества и в то же время важный член комитета партии «октябристов»[228], лицо очень уважаемое и влиятельное в так называемых «высших сферах», и сказал буквально следующее: «Интересы России и монархии требуют от вас, граф, чтобы вы незамедлительно поставили на Невском и на главных улицах Петербурга орудия и расстреляли все эти банды, начиная с Носаря, пока эта рвань не расстреляла бы всех нас, начиная с вас, граф…» «Что требуют от меня интересы России, я знаю сам, а что требуют от меня интересы монархии, то я знаю из повелений его императорского величества, и только ими в меру моего разумения руковожусь… До свиданья, барон!» В то время в кабинете графа находился директор канцелярии Н. И. Вуич. С его слов я это передаю. Но сам барон рассказывал об этом с негодованием и у Кюба (знамени<тый> аристократический ресторан), и в яхт-клубе – место встреч дворянской придворной знати, лиц свиты его величества и высших чинов, который императрица Александра Федоровна впоследствии называла «местом грязных сплетен».