Однако результаты их не радовали правительство, так как хотя крайние партии в обе стороны, т. е. как крайние правые, так и крайние левые, потерпели на выборах несомненное поражение, но та партия, которая прошла на выборах в городах и в земствах, была не только оппозиционная, но даже несомненно революционная, хотя и с явно буржуазным оттенком. Партия конституционалистов-демократов, или, как ее окрестили по начальным буквам (К. Д. каде, cadet), кадетов, обнародовав хотя и расплывчатую, но преисполненную заманчивыми обещаниями и посулами программу, ловко воспользовалась промахами правительства, а также настроением минуты. Руководимая весьма неглупыми людьми из служащих и отставных профессоров, так или иначе пострадавших за свои либеральные убеждения, и передовых литераторов и адвокатов, партия кадетов успела привлечь на свою сторону большинство инородцев, а из русских людей с именем – таких, о которых публика по крайней мере слыхала. Как известно, лозунгом всего либерального общества, повторяемым большинством, конечно, весьма малосознательно, но настойчиво, было требование прямых выборов вместо двухстепенных и трехстепенных, установленных избирательным законом; и в этом отношении кадеты ловко вывернулись, обратив, в сущности, двухстепенные выборы в прямые и притом из тайных преобразовав их почти в открытые. Действительно, интригуя всеми доступными средствами, иногда даже еле-еле умещавшимися в пределах законности, хотя и не переходившими их, в пользу избрания выборщиков, принадлежащих к их партии, кадеты объявили открыто и, так сказать, официально имена своих кандидатов в члены Думы, которых выборщики их партии обязались избрать. Таким образом, петербургский житель, голосуя в своем участке за внесенных в кадетский список выборщиков Иванова, Васильева, Сидорова, знал, что он, в сущности, голосует не за них, а за Кареева, Щедрина, Винавера и т. д. – за тех кандидатов кадетской партии, за которых выборщики Иванов, Васильев и Сидоров обязались заранее голосовать.

Я не намерен заняться здесь разбором тактики партий и историею выборов в Первую Государственную думу, но счел нужным коснуться этого вопроса постольку, поскольку он мне казался важным для выяснения отношений к нему Витте и его кабинета. История этой эпохи, конечно, будет со временем написана, и хотя, не будучи даже пророком, можно предсказать, что будет она писаться под влиянием партийных симпатий и антипатий, но, конечно, настанет время и для беспристрастной ее разработки. Поэтому я воздерживаюсь от более подробного повествования об успехах кадетов и их видимых причинах, ограничившись сказанным выше.