Побуждая в это время поляков признать новые границы с СССР, Черчилль делал упор на том обстоятельстве, что нельзя ставить вопрос о начале борьбы с русскими по поводу границы по «линии Керзона». «Россия потеряла 30 млн. своих граждан в двух разрушительных войнах на протяжении 25 лет и она имеет право (и силу), чтобы обеспечить свои западные границы». Черчилль отказал значительное давление на лондонско-польское правительство, хотя результаты этого давления были невелики. Черчилль твердо придерживался следующего мнения: «Польша не имеет шанса выйти из объятий Германии без русских. Британская и американская мощь сосредоточена в основном на морях и в воздухе, эти страны полагаются на свои финансовые и другие ресурсы». Эмигрантскому польскому правительству следовало найти компромисс с Москвой.

Со своей стороны Бенеш выразил уверенность в том, что война может окончиться «в любое время после 1 мая 1944 года». Черчилль тотчас же поставил на голосование вопрос, будет ли Гитлер у власти 3 сентября 1944 года». «Да» сказал Черчилль, Бивербрук и Колвил. «Нет» голосовали Бенеш, лорд Моран, Джон Мартин, генерал Холлис, инспектор Томсон и Сара Черчилль.

Советская сторона потребовала части итальянского флота – один линкор, один крейсер, восемь эсминцев и четыре подводные лодки. Черчилль был за то, чтобы выполнить требование Москвы как можно скорее. Он даже склонен был отдать СССР британский линкор «Малайя» и один крейсер, стоящие на приколе ввиду нехватки моряков. В период, когда СССР становился важнейшим фактором войны, Черчилль в огромной степени нуждался в его доброй воле.

Но диалог лондонских поляков и Москвы был сложным. Когда Советская Армия пересекла польскую границу, польское эмигрантское правительство в Лондоне призвало к «максимально раннему восстановлению суверенной польской администрации на освобожденных территориях республики Польша, единственного и законного слуги и выразителя идей польской нации». По поводу этого заявления Сталин телеграфировал Черчиллю, что «эти люди неисправимы». В заявлении советского правительства от 11 января об эмигрантском польском правительстве говорилось как о «неспособном установить дружественные отношения с Советским Союзом». Ответное заявление лондонских поляков от 15 января 1944 года призывало США и Англию вмешаться в их дискуссию с СССР.

20 января 1944 года Черчилль на встрече с лидерами поляков в Лондоне посоветовал им «принять линию Керзона за основу для дискуссий», поскольку им обещаны немецкие территории на западе – вплоть до Одера. Черчилль выступал в непривычной роли адвоката Советского Союза. Потребности обеспечения безопасности СССР от еще одного сокрушительного германского наступления, объяснял Черчилль, а также «огромные жертвы и достижения русских армий» в процессе освобождения Польши дают русским право на пересмотр польских границ. Рузвельт писал Черчиллю о необходимости сбавить тон в дискуссиях о будущем Польши. «Главное – это вовлечь польскую военную мощь, включая силы подполья, в эффективную борьбу против нацистов». Важным он считал и американское закрепление на западе европейского континента. А это означало определение новой линии в отношении Франции, в частности, ее колониальной империи. В меморандуме Рузвельта от 24 января 1944 г. говорится: «Я видел на прошлой неделе Галифакса (посла Англии. – А.У.) и сказал ему откровенно, что уже более года я придерживаюсь следующего мнения: «Индокитай не должен быть возвращен Франции, он должен быть взят под международную опеку. Франция владела страной – тридцать миллионов жителей – в течение почти ста лет, и ее жители ныне в худшем состоянии, чем сто лет назад».