На «Вилле цветов» Клементину Черчилль спросили, что будет после войны. «Я никогда не думаю о том, что будет после войны, – ответила супруга премьера. – Видите ли, я думаю, что Уинстон не надолго ее переживет». Ей мягко сказали, что люди живут до девяноста лет и что с каждым непоправимое может случиться ежесекундно. Но аргументы не подействовали. «Видите ли, ему семьдесят лет, мне шестьдесят и мы отдали все, что в нас есть, в ходе этой войны».
Из Марракеша Черчилль поблагодарил Сталина за ноты нового советского гимна. Они посланы в Лондон симфоническому оркестру Би-би-си с указанием исполнять его во всех случаях, когда идут сообщения из России. Сталин был доволен, он передал через британского посла в Москве пожелание Черчиллю «изучить новую мелодию и насвистеть ее членам консервативной партии».
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ФИНАЛ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ФИНАЛ МИРОВОЙ ВОЙНЫ
Мы встречаем столько сложностей как внутри страны так и на международной арене что, возможно, роль, которую мы играем в этой войне, покажется историку последней блестящей вспышкой, которая осветит ослабление британской мощи и влияния
Помпа и тщеславие должны быть отставлены; старый мир должен с честью проложить путь в новый.
В декабре 1943 года Гитлер говорит Манштейну на что он надеется – на противоречия в противостоящей Германии коалиции. Нужно только создать условия, при которых эти противоречия выйдут на поверхность. Это становится стратегической идеей Гитлера, хотя его ненависть и к Востоку и к Западу явно мешает последовательной реализации этого плана. Гудериан поддерживал подобный замысел в принципе, но он предупреждал Гитлера, что успех может быть достигнут только в случае сокращения Восточного фронта, создания на нем основательных оборонительных сооружений, стабилизации его. Только тогда можно думать о маневрах, раскалывающих союзников. Гитлер это просто не захотел слушать. (Напомним, что Гудериан был у Гитлера в особой чести). Манштейн тоже предлагал закрепиться на Буге, но это означало сознательное отступление, а на это Гитлер не шел.
4 января 1944 г. советские войска пересекли предвоенную восточную границу Польши. В этот же день чехословацкий президент в изгнании Эдуард Бенеш посетил Черчилля в Марракеше. Главная тема их беседы: каковы планы Советского союза в послевоенном мире, какой будет послевоенная Германия. Около пяти часов обсуждались будущие польские границы. «Мы рассмотрели линию польской восточной границы в малейших деталях. На севере русские готовы следовать линии Керзона, передавая Ломзу и Белосток полякам, но удерживая за собой Львов на юге. С другой стороны, они согласны передать полякам Восточную Пруссию к западу от Кенигсберга, а также земли на Одере, включая основную массу Оппельна». Сообщая Рузвельту о своих беседах с Бенешем, Черчилль поделился той мыслью, что чешский президент «может оказаться самой полезной фигурой, образумливая поляков и примиряя их с русскими, чьим доверием он пользуется». Черчилль рассматривал карту Бенеша с карандашными пометками Сталина. Он говорил о поляках как о будущих стражах против германской агрессии на Одере. «Это будет их платой государствам Европы, дважды спасшим их». Черчилль отметил, что британское, американское и советское правительство «согласны в том, что Германия должна быть разделена на несколько отдельных государств. Восточная Пруссия и Германия к востоку от реки Одер должны быть отделены от основной германской территории навсегда и население этих районов должно быть переселено. Пруссия должна быть поделена и урезана. Рурская область и другие крупные центры угольной и стальной промышленности должны покинуть пределы Пруссии. Основа германской армии, руководимая генеральным штабом, должна быть полностью уничтожена».