Сказанное слово стало преследовать Черчилля. Когда он в парламенте заявил, что едет на конференцию в Германию, его спросили, «собирается ли он взять с собой гестапо?» И как бы он мог победить в великой войне без сотрудничества с лейбористами? Только что он сидел с ними вместе в правительстве.

Премьер вел кампанию сорок пятого года словно позади не было шести лет войны. 16 июня он выступил в одиннадцати городах, 27-го – в десяти, 28 – в шести. Показывая на толпы народа, он сказал секретарю Колвилу, «никто, кто видит энтузиазм этих людей, не может иметь сомнения в результате выборов». Колвил ответил, что это было бы так, «если бы это были президентские выборы». 4 июля в него бросили петарду, которая взорвалась не долетев. Отец бросавшего написал Черчиллю письмо с извинениями. Премьер ответил: «Своими глупыми действиями ваш сын подвергал себя суровому риску. Если бы петарда взорвалась у моего лица, она повредила бы мои глаза и я не смог бы защитить его от толпы. Я определенно надеюсь, что его карьера не пострадает и он в конце концов будет верным сыном доброй Англии».

Перед встречей в Берлине Черчилль провел десять дней на берегу Бискайского залива. «Магия живописи, – пишет его дочь, – восстановила силы отца». Но не живопись была у него на уме, он пишет Монтгомери: «Проследите за тем, чтобы не были уничтожены германские исследовательские учреждения. Многое из этого аппарата может быть использовано нашими инженерами и учеными». 15 июля самолет из Бордо приземлился в Берлине, автомобиль отвез его на виллу, расположенную на Рингштрассе, 23.

Черчилль настаивал на том, чтобы прессу не допускали к работе Потсдамской конференции, только фотографов. Он потребовал привезти в Берлин множество карт. Саму конференцию он предлагал назвать «Терминал». Важным он считал абсолютно недвусмысленно поставить дело так, чтобы конференция не выглядела созванной по предложению русских, чтобы западные делегации не выглядели гостями советской стороны.

Выбор (в качестве места встречи) пал на удивительным образом нетронутый пригород Берлина Бабельсберг – немецкий Голливуд, центр кинопроизводства. В то время как неподалеку в Берлине руины и трупы кричали о только что завершившейся войне, дипломаты, по словам советника Черчилля Кадогана, «оказались в милом маленьком городке посредине разрушенной страны».

Накануне конференции западные союзники, как свидетельствует английский дипломат, «обсуждали один лишь вопрос: является ли Россия миролюбивой и желает ли она присоединиться к западному клубу – но испытывает при этом опасения, или ее целью является мировое доминирование и она будет стремиться обойти нас в области дипломатии». Преобладал вывод: рациональнее предполагать худшее.