Знаменитую сцену в конце восьмого пленарного заседания Черчилль описывает так: «Мы стояли по двое и по трое прежде чем разойтись». Премьер заметил, как Трумэн подошел к Сталину и они говорили вдвоем с участием переводчиков. «Я был, возможно, в пяти ярдах и следил с пристальным интересом за этим важным разговором. Я знал, что собирается сказать президент. Было чрезвычайно важно узнать, какое впечатление это произойдет на Сталина. Я вижу эту сценку, словно она была вчера! Казалось, что он в восторге. Новая бомба! Исключительной силы! Возможно, это решающее обстоятельство по всей войне с Японией! Что за везение!»

Чуть позднее, ожидая автомобиль, Черчилль подошел к Трумэну: «Как все прошло? – спросил я. – Он не задал ни одного вопроса, – ответил президент. В свете этого я считал, что Сталин не знает об огромном исследовательском процессе, осуществленном Соединенными Штатами и Британией».

25 июля в пылу обсуждения польской проблемы и составления планов окончательного наступления на Японию, Черчилль вернулся в Англию, чтобы узнать результаты всеобщих выборов. Накануне отбытия из Потсдама Черчилль видел сон, в котором он лежал под белой простыней, выпростав ноги. Его врач дал однозначное толкование: «Возможно, это конец». Но сознание его не могло примириться с самой возможностью поражения. Ведь вся Англия повторяла его шутки: “Подошло пустое такси и из него вышел Эттли”; “это очень скромные люди, вполне достойные своей скромности”.

День выборов Черчилль провел в комнате карт. Перед ним была огромная карта Англии, поделенной на избирательные участки. После каждой победы консерваторов в новом месте премьер предлагал ответственному за карты – капитану Пиму рюмку бренди. Но таких предложений последовало лишь три. После получаса с начала поступления результатов стало ясно, что в электорате произошел огромный сдвиг влево. Представительство консервативной партии упало с 585 голосов до 213. Лейбористы превзошли консерваторов, за них проголосовало двенадцать миллионов избирателей, а за консерваторов лишь десять. Черчилль был переизбран, но теперь он был главой партии меньшинства.

Черчилль встретил доктора Морана словами: «Вы знаете, что случилось?» Тот заговорил о неблагодарности британского народа. «О нет, – прервал его Черчилль, – я бы не назвал это так. Они пережили ужасно тяжелое время». Черчилль немедленно представил королю свою отставку. Король предложил ему высший орден рыцарства – Орден подвязки. Черчилль отклонил предложение. В тот же день, 26 июля он выступил по Би-би-си: «Решение английского народа было зафиксировано сегодня при голосовании. Я складываю полномочия, которые были возложены на меня в более темное время… Я выражаю свою благодарность английскому народу, ради которого я действовал в эти опасные годы, мою глубокую благодарность за неизменную поддержку, которую он оказал мне в исполнении моей миссии». В своем дневнике верный Иден записал: “Все благодарны Уинстону как военному лидеру. Но значительно меньше энтузиазма вызывает видеть его премьер-министром в мирное время”. И добавил: “Кто может сказать, что английский народ в этом суждении не прав?”