«История второй мировой войны» сделала его финансово независимым, дала ему Нобелевскую премию по литературе и дала ему признание, о котором он всегда мечтал – творца и автора величайшей исторической драмы своего времени.

* * *

Получив неожиданное обилие свободного времени, Черчилль помимо мощных авторских усилий, стремится давать советы тем, кто готов был его слушать. Осенью 1945 г. им завладевает тема советского экспансионизма. Премьер-министру Канады Маккензи Кингу он пишет: «Россия берет одну страну за другой – столицу за столицей». Противодействием может быть лишь англо-американский союз, – об этом он говорит королю Георгу. Адмиралу Леги он пишет, что в таком союзе Англия готова занять даже заведомо подчиненное положение.

Чтобы преодолеть послевоенную депрессию, Черчилль отправился в начале 1946 года за солнцем во Флориду. Перед отплытием фото экс-премьера появилось на обложке журнала «Лайф». Черчилль стоял в своем «костюме сирены», сигара в зубах, на голове шляпа, перед мольбертом. Текст гласил: «Уинстон Черчилль сыграл много ролей в современной истории, но ни одну из них он не воспринимает с большим энтузиазмом, чем художник-любитель».

У него уже было приглашение выступить в Вестминстерском колледже города Фултон, в родном штате президента Трумэна – Миссури. Черчилль согласился выступить там только потому, что Трумэн пообещал сопровождать его. Это придавало событию общественный вес – то, о чем Черчилль так остро нуждался. Исмей писал Эйзенхауэру: «Приглашение еще более важно для него, чем солнце и отдых. Признаюсь, мне ненавистно видеть его занимающимся партийной политикой… Мне бы хотелось, чтобы он обратился к действительно великим вопросам». Лейбористское правительство одобрило мероприятие по собственным соображениям: в американском конгрессе обсуждался вопрос о предоставлении Англии займа в 3,7 млрд. долларов. Известность Черчилля могла склонить американских законодателей в пользу положительного решения.

В Майами на британскую энаменитость набросилась американская пресса. Журналисты дали такой его портрет: «Круглое лицо, круглая голова, благожелательный, почти веселый джентльмен без всяких намеков на чопорность. Воротник его рубашки расстегнут. Мягкая шляпа с полями, загнутыми вперед, придает ему вид гениальной шаловливости… Когда шляпа снята, остатки волос служат как бы обрамлением короны. Юмор, который смягчает тяготы его жизни, бросается в глаза и сверкает в его речи. Смягчает ли он его жизнь? Кто сражался столько, сколько он? И что кроме характера могло бы помочь сохранить баланс? Что касается позы, то сидит он непринужденно, ни на дюйм не выглядит государственным деятелем, а ведь это атомная бомба Англии».