В Майами Черчиллю в очередной раз присвоили докторскую степень. Доктор наук поделился своими соображениями: «К моему немалому удивлению во второй половине жизни я приобрел значительный опыт сбора научных степеней. А ведь школьником я никак не мог сдать экзамены. Можно теперь даже сказать, что никто еще не сдавал так мало экзаменов и при этом получил так много ученых степеней».

Во Флориде для написания первой картины ему понадобилось всего три дня. Но затем мысли о будущем выступлении решительно отвлекли его от мольберта. Хуже всего, если его речь будет воспринята как фантазия отставного политика, поэтому Черчилль обсуждал ее идеи с Трумэном. Они играли в карты, он проиграл семьдесят пять долларов, но, как позднее сказал лорду Галифаксу, «дело стоило того».

Вначале Черчилль хотел начать свою речь стихами Байрона: «Кто превзошел все человечество и поднялся ввысь, должен посмотреть вниз, на ненависть тех, кто отстал», но потом пришел к выводу, что это может быть воспринято как невежливость в отношении хозяев-американцев и сразу же взялся за главную тему.

“Тень упала на сцену, на которой столь недавно была отмечена союзническая победа. Никто не знает, что собирается делать Советская Россия и коммунистические международные организации в ближайшем будущем и каковы пределы, если они есть, их экспансии… Во Франции, в Италии, да и в других странах, где влияние коммунистов чрезвычайно ощутимо, коммунистические партии представляют из себя пятую колонну, растущий вызов и угрозу христианской цивилизации… Изо всего, что я видел во встречах со своими русскими друзьями и союзниками во время войны, я вынес убеждение, что на русских ничто не производит большего впечатления, чем сила, и ничто не вызывает у них меньшего уважения, чем военная слабость».

Что же предлагал Черчилль, какого рода соглашения с Россией он видел альтернативой войне? По существу он предлагал лишь одно: Америка и Британия должны увеличить свою военную мощь. Теперь безопасность Запада, по его словам, зависела только от масштаба вооруженности Запада и от “нового единства в Европе”.

Черчилль в немалой степени гордился речью в Фултоне. Он полагал, что ею он начал новую эпоху в мировой политике. Так, 28 сентября 1950 г. он (с нехарактерным самолюбованием) говорил в палате общин, что «речь в Фултоне, вначале ставшая объектом суровой критики, затем превратилась в основополагающую концепцию, которая была затем принята по обе стороны Атлантики всеми ведущими партиями».

Мы должны отметить, что именно в этом, 1946 году Англия получила от США займов и другой финансовой помощи на сумму более 6 млрд. долл. Позднее она получила еще больше средств в ходе реализации «плана Маршалла», Большие займы она получила в ходе реализации программы перевооружения, когда был создан Североатлантический договор. Зависимость требовала союзнической лояльности.