Было тут одно особое обстоятельство. Когда все думали, что композитор сочиняет только веселые мелодии — своеобразные ширмы действительности, когда пионеры распевали: «Эх, хорошо в стране Советской жить» (кстати, автор эти слов уже сидел в тюрьме), созревала совсем другая мелодия. Когда Исаак Осипович писал смешную и веселую оперетту «Золотая долина», параллельно в нем шла напряженная внутренняя работа над другой мелодией.

Через несколько месяцев Дзига Вертов и Яков Блиох представили публике кинофильм «Серго Орджоникидзе», посвященный наркому. Именно там впервые прозвучала эта мелодия: симфоническая пьеса для смешанного хора, солиста и симфонического оркестра. Если в этой ленте и было нечто потрясающее, то это музыка Дунаевского.

Только один раз публично, не в фильме Дунаевский исполнил «Реквием памяти Серго Орджоникидзе». Бог весть каким путем, собственной ли своей силой он на том концерте и во время записи извлек из темы самоубийства искреннего большевика музыку, превышавшую возможности и музыкантов, и его самого. Исаак Осипович — настоящий гений. Это было ясно как день. Ясно ему, ясно всем, кто слушал. Он взял берлиозовский стиль, вжился в него и добился того, чего хотел. А если ты не обладаешь адекватной гениальностью, воспользоваться чужой невозможно. Когда Дунаевский писал «Реквием», он чувствовал, слышал, знал, что заставит мир плакать.

Зрители и участники той похоронной записи надолго запомнили ту музыку. «Реквием»… На записи Дзига Вертов и все, кто там был, от начала до самого конца сидели затаив дыхание. Ни на миг их глаза не оторвались от сцены, где дирижировал Дунаевский. Да, специалисты отметили: этот «Реквием» звучал, как «Реквием» Берлиоза. Но он был шире, и многограннее, и, можно сказать, страшнее. Звуки как будто цеплялись друг за друга, падали и снова обрушивались на слушателей. И зрителей это забирало.

А буквально на следующий день на своем авторском симфоническом концерте в филармонии композитор снова вернулся к веселью, и слушатели не остались равнодушными к отрывкам из «Золотой долины», «Трех товарищей», «Детей капитана Гранта». Если они не могли понять всех тонкостей, которые «насажал» в симфоническую обработку своих песен Дунаевский-аранжировщик, то они ощутили глубину и мощь, которая от этой музыки исходила. Она была подобна девятому валу…

Слуга народа

Слуга народа

3 мая 1938 года Дунаевского вызвали в горком партии. У входа стоял милиционер, похожий на гвоздь, который цепляет только чужих. Подъем по лестнице, покрытой ковром, чтобы не было слышно стона сапог или лакированных ботинок. (Впрочем, в лакированных ботинках по этим лестницам поднимались редко.) Дальше дверь, еще одна дверь — и тот, перед кем трепетали все в Ленинграде. Товарищ председатель… (пауза) партии… (пауза)… большевиков города Ленинграда.