Когда вьюга начала стихать, небо расцветили русские ракеты, «словно дождь пуль над головой». Фронт надвигался, но их гнали прочь – все дальше и дальше от свободы. Немудрено, что многие отказывались продолжать путь и просто садились в снег.

Дорога заняла от двух до семи дней – в зависимости от маршрута колонны, и поэтому непросто разобраться в историях, которые потом рассказывали девушки. 20 января первая группа дошла до расположенного у немецкой границы города Водзислав-Слёнски. Их оставили ночевать под открытым небом рядом с вокзалом. В эту группу входили не только еврейки, но и этнические польки. На следующий день туда пригнали еще несколько тысяч женщин. «С утра до поздней ночи на станции собирали составы из товарных вагонов для угля, без крыш, куда и загрузили узниц – еле живых, в полубессознательном, горячечном состоянии».

Изнуренные и изголодавшиеся, девушки рухнули в черную пыль, толстым слоем покрывавшую пол угольных вагонов. Металлический пол высасывал из них остатки тепла. Когда снова начался снегопад, Рена Корнрайх собрала в руку с борта вагона свежий снег – хоть какая-то влага. У остальных не хватало сил даже для этого. Все жались друг к другу в поисках тепла, но где его взять, это тепло, когда вся их одежда промокла от снега. В дороге те, кто совсем ослаб или лежал, припертый к металлическому борту, умерли от переохлаждения.

В царившей на станции сумятице многие девушки были оторваны от подруг, – все в итоге оказались в четырех разных составах, каждый из которых двигался в своем направлении: в Гросс-Розен, Заксенхаузен, Равенсбрюк и Бухенвальд.

Когда транспорт с двумя тысячами женщин доехал до Гросс-Розена, тамошний комендант станции отказался его принять из-за переполненности. В Заксенхаузене история повторилась, и состав отправился в Равенсбрюк, куда прибыл 27 января – дорога заняла целых пять дней. Транспорт до Бухенвальда ждала та же судьба, и его перенаправили в Берген-Бельзен. В числе его пассажирок была Ирена Фейн.

Последняя колонна узниц – в ней шла Роза (№ 1371) – доковыляла до Водзислава-Слёнского 22 января. Там им сказали пойти по домам и найти себе место для ночлега, а утром явиться на станцию. Приказ может выглядеть странным. Ведь узницы, казалось бы, могли сбежать. Многие наверняка и попытались, но в форме с нарисованными на ней крестами шансов на свободу было куда меньше, чем на то, что тебя схватят и расстреляют на месте.

Розе в ту ночь приснилось, что пришли эсэсовцы и расстреляли ее, подруг и семью, которая их приютила. Она проснулась в ужасе – ведь в такой одежде их всех переловят – и убедила подруг прийти на станцию, как велели. Может, рефлекторное подчинение приказам оказалось сильнее, чем тоска по свободе? Или в кабале их удерживал страх смерти? Как бы то ни было, они не воспользовались шансом бежать. Не исключено, что, измученные голодом, холодом и усталостью, они попросту разучились давать волю подобным мыслям.