• Из воспоминаний епископа Никодима (Казанцева): «Это было в 1837 году. В этот год Филарет Московский оставался в Москве, за болезнию. В Москве его осаждали вопросами о сей книге, мущины и женщины. Вопросы были в таком виде: “Читали Вы, преосвященный, Новую Священную Историю какого-то Петербургского Священника[211]?” “Ах, Боже мой! Какая божественная книга! Какой милый разсказ, сколько поучений! И как оне годны, пристойны!” “Впервые мы читаем такую божественную книгу. Это сущий подарок детям. Они с жадностию читают ее. Да и мы, возрастные, просто в восхищении, наслаждаемся, читая ее”. Такие неоступныя похвалы, такия настойчивыя, столь возбужденныя, заставили Филарета прочитать книгу внимательно. Филарет нашел книгу никуда не годною, и написал на нее рецензию, которую я отдал в Синод, предлагая запретить такую книгу <…> Рецензия Филарета такова, что ея не только нельзя опровергнуть (она основана на выписках из книги), но и смягчить или обойти извинениями погрешности: оне были слишком безрассудны, блазненны, вредны. Синод вынужден был объявить запрещение книги, и потребовал отобрать ее и уничтожить <…> Россия изумилась. Министр Просвещения (Уваров) пришел в ярость; задумались во дворце. Книга была отобрана и скоро совсем забыта» (Казанцев. С. 44–45).

10 января. Резолюция на рапорте исполняющего должность строителя Вознесенской Давидовой пустыни с представлением годовых ведомостей о монашествующих за 1837 год (Резолюции. Т. 3. Ч. 3. С. 165. № 8567).

• Письмо наместнику Лавры архимандриту Антонию (Медведеву): «Мне всегда казалось, что от Махринского строителя можно опасаться какого-нибудь дела грубой топорной работы. Вот оно и есть. Дурно произведено обличение послушника. Но если уже произведено так гласно, то в оставлении его в обители не оставлено пощады ни братии, ни обители, ни ему самому <…> То правда, что ныне ищут обыкновенно больших очков, чтобы разглядеть сучец в оке служащего Церкви и обратить его в бревно. И это так известно, что пора бы учиться осторожности» (Письма преподобному Антонию. С. 165–166. № 186).

11 января. Резолюция на прошении священника с церковным старостой, причтом и прихожанами о дозволении им устроить иконостас в новой церкви: «Нижний ярус порядочен, а верхняя часть была бы лучше, и с древним обычаем церковным согласнее, есть ли бы сделан был еще один или два яруса икон, правильнаго вида, подобно нижнему ярусу, вместо множества разрезов, полукругов, позолоты и безполезной резьбы» (Резолюции. Т. 3. Ч. 3. С. 165. № 8568).