Кони уже ушел с поста обер-прокурора, став рядовым сенатором, а Никитин упорно требовал привлечения Анатолия Федоровича к ответственности. Толстые пакеты из городка Сквира Киевской губернии шли теперь не только в сенат, но и в другие правительственные учреждения.

3 октября 1892 года, получив должное оформление, дело по жалобе коллежского советника Никитина на действия бывшего обер-прокурора Кони было принято к рассмотрению сенатом и 15 октября решено на соединенном присутствии 1-го и кассационных департаментов. Обвинения коллежского советника были признаны не заслуживающими внимания.

6

Год от года копилась глубокая душевная усталость, горечь от окружающего непонимания и недоброжелательности.

Кони начинает думать об отставке. Его грызет неудовлетворенность тем, как закончилось следствие о крушении царского поезда. Победоносцев не упускает любого повода, чтобы высказать неудовольствие за «вредное и разрушительное для православной церкви направление», которого якобы придерживается сам Анатолий Федорович и уголовно-кассационный департамент сената. А это «разрушительное» направление — не что иное, как стремление Кони, человека глубоко верующего, противодействовать жестокой и не свойственной православию политике Победоносцева в отношении инаковерующих — раскольников, лютеран… С легкой руки Константина Петровича уголовным преследованиям подвергаются люди, насильно или обманом приписанные к православной церкви и приводящие своих детей на конфирмацию к лютеранскому пастору.

«Я… совершил бы нарушение своих обязанностей толкователя закона и гражданина, для которого не может быть безразличной ошибочная и пагубная политика на окраине государства и который не может ей содействовать услужливым извращением истинного смысла законов», — писал Кони министру юстиции Манасеину, накануне рассмотрения в сенате апелляции 70-летнего пастора Вильгельма Гримма, осужденного за то, что десять лет назад конфирмировал крещенную в православную веру крестьянку Вассиловскую.

Кони победил в этом деле. Как побеждал и во многих других подобных, но внутренняя неудовлетворенность и пессимизм на время — только на время! — взяли свое. Он написал прошение об отставке. 15 июня 1891 года Кони был освобожден от обязанностей обер-прокурора и назначен сенатором.

«В Сенат коня Калигула привел, стоит он убранный и в бархате и в злате. Но я скажу: у нас — такой же произвол: в газетах я прочел, что Кони есть в Сенате», — писал в «Новом времени» Буренин.

О том, что творилось в душе у Анатолия Федоровича, когда он ушел с поста обер-прокурора кассационного департамента сената и стал рядовым сенатором, свидетельствует письмо Морошкину: