«В Правительствующий Сенат Коллежского Советника Ивана Савельева Никитина прошение.

9 ноября 1888 года мною, по чувству ведноподданнического долга, было послано Обер-прокурору Уголовного Кассационного Департамента Правительствующего Сената Кони, наблюдавшему за производством предварительного следствия о причинах крушения 17 октября 1888 года императорского поезда, для его соображения, при расследовании этого дела, сообщение о возможности отношения моих, с 7 марта 1887 года, кому следует, заявлений об унижении Верховной власти к этому крушению.

Посылая 9 ноября свое заявление лицу официальному, сам я воздержался тогда от изложения личных своих соображений о злоумышлении при этом крушении против жизни всей Царской Семьи, как причине крушения, в надежде, что… он может и даже обязан был, в интересах разыскания истины дела вообще и Верховной Власти в особенности, потребовать от меня надлежащего разъяснения оснований высказанного мною предположения…

Не имея сведений, что было сделано… с таким страшно серьезным заявлением моим, — …и, с другой стороны, имея в виду, что в делах такого рода, где угрожает опасность жизни Государя Императора и Верховной Его власти и даже жизни всей Царской Семьи (ст. 241, 242, 243 и 244 Уложения о наказаниях…) всякий верноподданный имеет естественное право принимать на себя обязанности не только сыщика, следователя, прокурора и судьи, но даже и палача, 9 января 1889 года покорнейше просил… о сообщении мне Кони своего постановления, по поводу означенного моего заявления».

Коллежский советник с возмущением писал далее, что никаких разъяснений от Кони не получил, а итоги расследования крушения «судя по Высочайшему рескрипту 10 мая 1889 года на имя Председателя Комитета Министров, одно лишь кощунство над чудом Промысла Божьего, явленным при крушении императорского поезда, над всей Царской Семьей…».

«…имею честь покорнейше просить Правительствующий Сенат о привлечении Обер-прокурора Кони к законной ответственности за укрывательство злоумышления против жизни всей Царской Семьи при крушении 17 октября 1888 года…

15 марта 1892 года, г. Сквира».

Так как и сенат не очень торопился с ответом, Никитин прислал в Петербург заказными письмами новые заявления — 1 сентября, 28 сентября, 20 октября 1892 года… «Имею честь покорнейше просить Правительствующий Сенат, как непоколебимый оплот для внутреннего государственного благоустройства и нерушимую опору трона о скорейшем, в интересах Верховной Власти разрешении моего прошения… о привлечении… Кони к законной ответственности».