Случалось, мы жаловались, говорили о трудностях, но сами же их искали — устремлялись все дальше к горизонту, расширяли его…

Новый год! И пусть он всегда имеет все те же триста шестьдесят пять или триста шестьдесят шесть дней, и пусть в нем извечно сменяется зима весной, лето осенью и все идет по законам природы, но каждый Новый год другой — он наступает в ином настрое. Он ставит новые задачи, рождает новые открытия, дерзания вселяет новые надежды.

— Счастья вам в Новом году! — говорили друг другу труженики завода и прибавляли: — Цеху же вашему быть передовым!

Встречали Новый год все вместе, в клубе.

Тосты произносились персональные и общие — за великий рабочий класс и колхозное крестьянство, за руководителей больших и малых. За всех вместе и персонально за каждого, кто был награжден к этому дню денежными премиями и ценными подарками, за успешное окончание плана прошедшего года, за новые успехи. Солнцем озарены были лица присутствующих.

Оркестр играл, и танцы, от народных до танго и фокстротов, не прекращались.

Душа всех танцев — Аня, Анечка, Анюта… В это имя вкладывалась глубина симпатий, пожалуй, всех, к такому необыкновенному существу, каким была подруга жизни инженера электростанции Устинова Володи. Сегодня он отмечен в числе лучших новаторов производства — он горд за это награждение. Внесенное им предложение значительно увеличило мощность электростанции и способствовало выполнению плана.

Двадцатидвухлетняя Аня, а настоящее имя, возможно, Аза — «дочь полей и лесов — цыганка». Так она писала в анкете, вступая в комсомол. Встретилась с Володей — студентом политехнического института на широкой, могучей реке Волге, Володя прогуливаясь по берегу реки, услышал крик о помощи, бросился спасать тонущего и чуть не остался навечно в водовороте. Еле выбрался вместе с утопающей.

Когда он привел ее в чувство и она открыла глаза, Володя в первый миг даже растерялся — на него смотрели окаймленные густыми черными ресницами два чистых светлых родника — с тревогой, тут же сменившейся озорством…

Она порывисто поднялась, чтобы бежать, но что-то ее удержало… Было ей тогда шестнадцать, а Володе все двадцать.

Статный, высокий, красивый, он смотрел на нее ласково, с удивлением и молчал. Она первая отрекомендовалась — Аня — и, одевшись, они вместе пошли по берегу Волги.

— Хочешь погадаю, всю правду скажу.

— Не надо, — мягко отводя ее руку, ответил Володя, — расскажи лучше о себе… — И Аня рассказывала а рассказывала — жизнь короткая, а рассказам ее, казалось, нет конца…

Однажды она проходила мимо школы, когда ребята играли на переменке, и так ей понравилась их одежда, веселые лица, что и уходить не хотелось, а когда к ней подошла учительница, она испугалась, что прогонят и, защищаясь, сказала: «Хочешь погадаю». А учительница вместо гадания спросила, нравится ли ей школа и хочется ли ей учиться. «Не будешь кочевать, возьмем тебя в школу, научим читать и писать», — сказала учительница.