«…Пришла осень, было мокро и холодно, но строили и воевали с еще большей злостью, работали не зная отдыха, во имя победы над врагом, во имя будущего — для людей и построили хорошие два дома, хотя крыши щепой покрыты».

«Когда я прочла эти твои слова начальнику цеха Федору Ивановичу, — писала из Челябинска жена старшины Лобанова, — он во время обеденного перерыва собрал цех и читал твое письмо. Он читал те места, где описывалось, как наши солдаты и офицеры, находясь все время рядом со смертью, теряя друзей и товарищей в бою, уничтожая фашистов, в то же время несут заботу о тех, кому жить после войны, заботу о наших детях, а когда он начал читать памятную запись, что вы оставили в срубленных домах:

«Если после тяжелой войны люди нашли хотя бы временный приют на Октябрьской железной дороге на сто тринадцатом километре в лесу, так знайте, в эти дома вложена вера в победу над фашистской Германией, вера в силу советского народа и любовь к советскому человеку».

Во время чтения рабочие, эвакуированные из Ленинграда и Ленинградской области, поднялись со своих мест и стояли, пока он не кончил читать письмо.

«Низкий поклон нашей Красной Армии, что громит фашистов, не щадя своей жизни, и в то же время беспокоится о детишках, о будущем нашего народа», — мастер механического цеха сказал, что отчисляет половину своего заработка в фонд создания танкового корпуса.

«Металлурги Урала работали в неурочное время, чтобы выплавить сталь, дать броню для танков целого корпуса, а мы давайте создадим фонд на вооружение этого танкового корпуса».

И рабочие все, как один, проголосовали. Потом выступила работница кузнечного цеха, маленькая, худенькая с огромными печальными глазами — такие бывают только у людей, перенесших голод. Она недавно вывезена из осажденного Ленинграда. С этого она и начала свой разговор. И тишина была такая, что страшно было дышать.

— Десять лет я работала на Кировском заводе шлифовщицей. Стахановскую вахту нес наш цех, и это была наша гордость. И вот война все нарушила. От имени матерей передаю большое спасибо нашим защитникам. И как мать клянусь защищать своим честным бескорыстным трудом нашу родину, как свое дитя, ничего для этого не жалеть, даже саму жизнь…»

О письме жены Лобанова — работницы Челябинского завода — заговорили во всех расчетах, и мне казалось, каждый видит далекий заснеженный уральский город, холодный, почти неотапливаемый механический цех, а в нем ослабленных голодом и холодом, но сильных духом работниц, женщин, недавно вывезенных из осажденного Ленинграда…