— Степан Сидорович, расскажите об этом рабочим!

— Ты полагаешь? — комиссар задумался. — Впрочем… — И он пошел в партбюро депо.

По окончании работ у отремонтированного бронепаровоза собрались все находившиеся в тот момент в депо — и рабочие, и наши бойцы.

Комиссар коротко проинформировал рабочих о результатах боевых действий бронепоездов и, помолчав, собравшись с мыслями, сказал: «Смотрю, висит у вас здесь портрет Ильича…»

Все притихли, боясь проронить хоть одно слово комиссара, а потом поднялся сидевший на корточках и дымивший цигаркой старший машинист паровоза, которого, как я успела заметить, в депо и уважали и любили. Он затянулся напоследок, бросил окурок на землю, придавил каблуком.

— Мой это был портрет… С той поры, как за Питер дрался, с гражданской, стало быть, войны, я с ним, можно сказать, и не расставался… А уж когда фашист на нас двинулся, не стерпело сердце, сюда принес. С Лениным добывали мы свободу для народа. И теперь с ним не расстаемся… Рабочий человек всегда верен тому делу, за какое Ильич свою жизнь отдал!

Люди расходились по рабочим местам взволнованные, притихшие, каждый думал о своем…

Вернувшись в дивизион, комиссар, оживленный, как-то даже помолодевший, рассказал командиру о том, как быстро отремонтировались, залатали в депо пробоины («Ни к чему не придерешься, верно?» — и я кивком головы подтвердила: «Да, верно»), и о боевом настроении рабочих. «Любой готов поменять гаечный ключ на винтовку. А понимают, без них — и мы не мы. Правда, помпотех?» — и я опять утвердительно кивнула головой. Рассказал, не упуская ни малейшей подробности, и о портрете Ленина.

— Ты смотри, нить какая протянулась — от завоевания Советской власти до ее защиты от фашизма. От русского деревенского мужика, ищущего опору в Ленине и дающего хлеб для Советской власти на самой заре ее зарождения, до старого кадрового рабочего, завоевавшего эту власть с оружием в руках и своим трудом защищающего сейчас Родину. Да, все мы находим опору в Ленине!

Никогда еще не видела я таких необыкновенно горящих глаз у нашего комиссара. Обычно спокойный, уравновешенный, он сейчас ходил взад вперед и весь словно светился изнутри.

— По сей день у меня в ушах звучит клятва народа при прощании с Лениным, помнишь? — Он остановился перед нами и процитировал на память: «Мы те, которые составляют армию великого пролетарского стратега, армию товарища Ленина, — голос комиссара окреп, стал тверже. — Нет ничего выше, — продолжал он, — как честь принадлежать к этой армии, нет ничего выше, как звание члена партии, основателем и руководителем которой является товарищ Ленин…»