Потом начались бурные и полные надежд годы оттепели. Парнис жил в Переделкино, где его дочку катали на санках Пастернак и Корней Чуковский. Именно тогда молодой грек написал пьесу «Остров Афродиты», посвященную борьбе кипрского народа против английских колонизаторов. Несмотря на явную «политическую пригодность» произведения для подмостков советских театров, ее сначала категорически запретили к постановке. Дело в том, что к этому времени строптивого Парниса исключили из греческой компартии. Среди греческих политэмигрантов в СССР произошел раскол, молодой поэт и писатель смело встал на сторону смещенного со своего поста генсека КПГ Никоса Захариадиса, которого решением советского Политбюро сослали в Сибирь. За это молодого драматурга зачислили в «диссиденты», а ташкентские греки настрочили на него донос в КГБ.

Молодого литератора вызывали на Лубянку, где настойчиво уговаривали принять «правильное решение» и отказаться от поддержки Захариадиса. Однако грек смело заявил: «Я друзей не предаю!» Увы, его поддержка не помогла сосланному Захариадису. Опальный генсек, которого упорно не отпускали на родину, повесился от отчаяния в бревенчатой избе на окраине Сургута.

Выходу пьесы в свет помогла помощь знаменитых тогда в СССР писателей: Симонова, Полевого и Твардовского, а также заступничество из-за рубежа маститых поэтов, «друзей Советского Союза» Назыма Хикмета и Пабло Неруды. Но самое главное, пьеса опального грека понравилась тогдашней «приме» Малого театра Вере Пашенной, которая захотела сыграть в ней заглавную роль. Роль греческой матери Ламбрини Кирьякули в «Острове Афродиты» как нельзя лучше подходила для 73-летней актрисы, которая была в те времена настоящей славой русской сцены. Не долго думая, примадонна позвонила жене самого Хрущева Нине Петровне, а потом и самому всемогущему генсеку.

В своих воспоминаниях Парнис так описывает эту невероятную историю: «Никита Сергеевич, я нашла прекрасную роль как раз для моего возраста, но мне не разрешают ее играть, – сказала Пашенная капризным тоном обиженного ребенка, что так забавно звучало в ее устах. – «Кто же вам мешает, Вера Николаевна? Неужели есть люди, которые осмелились огорчить славу русской сцены?» – возмутился Никита Сергеевич в той же игривой манере, давая понять, что находится в прекрасном настроении. – «Мне сказали, что эту пьесу очень трудно поставить, потому что ее автор – грек из Ташкента, которого исключили из партии. В общем, какая-то запутанная история, в которой я ничего не понимаю», – ответила она. – «А вы думаете, я что-нибудь понимаю?» – пошутил Хрущев и посоветовал начинать постановку пьесы, как можно скорее, раз она ей так нравится.