– От выскочек никогда не знаешь чего ожидать, – любил говаривать Шперл. – Они раскрываются только тогда, когда начинает что-то происходить. И не важно, хорошее или плохое. Но человек, который своим трудом добился звания майора – это кремень!

Слово «кремень» означало у майора высшую степень уважения.

– Но, господа, – всегда добавлял он, – должен признать, что при де ла Валле в штаб полка не просочился ни один выскочка.

Под вечер мы похоронили гауптмана Гемелли, и майор произнес по этому поводу несколько слов. Он сказал, что они с Гемелли служили в одном полку во Франции и радовались служебному росту друг друга, что лучшего боевого товарища не найти…

В общем Шперл говорил все то, что положено в таких случаях, но мы-то знали, что они завидовали успехам друг друга. И продолжалось это до тех пор, пока Шперлу не удалось вырваться вперед, получив в награду Рыцарский крест, который простодушному Гемелли никогда бы не достался.

Мы вырыли себе ямы, накрыли их бревнами, ветками и землей. Это были настоящие ловушки для зверей, но они уберегали нас от осколков снарядов и давали возможность поспать пару часов. Бруггер соорудил из камней и песка печь, в которой он с наступлением темноты разводил огонь и готовил нам еду.

Акустика в лесах была иной, чем в степях. Здесь гораздо четче различались звуки выстрелов гаубиц, пушек, минометов, пехотных и зенитных орудий. Когда по вечерам начинался сильный обстрел, то деревья стонали и дрожала земля, а в воздухе стоял жуткий гул. Война совершала свое черное дело, и повозки с убитыми и ранеными по просекам галопом устремлялись в тыл. Обросшие бородами пленные, в большинстве своем одетые в гражданскую одежду, медленно плелись за повозками и при разрывах снарядов бросались на землю за деревьями.

У нас тоже была артиллерия. Майору Кюферу удалось сохранить свой дивизион, пройдя через все препятствия. Поэтому после получения от авиации соответствующих данных мы наносили по скоплениям русских войск довольно эффективные удары.

Наши люди очень устали и почти все время голодали. Их изнурили многочисленные ночные марши без сна и отдыха. Бывалые солдаты были вконец измождены. Что же касается молодых вояк, то, несмотря на их довольно цветущий вид, духа им явно не хватало. Прибывали они зачастую без оружия, и нам приходилось распределять среди них винтовки убитых. На ночных маршах их требовалось постоянно подгонять, так как они входили в ступор из-за страха близкой смерти.

Телефон в блиндаже молчал, так как подразделения еще не проложили между собой линии связи. На столе стояла бутылка шнапса, поскольку распитие крепких спиртных напитков превратилось у нас уже в привычку. Этот бодрящий и одновременно питательный алкогольный допинг помогал оставаться на ногах и преодолевать усталость. Бутылки обычно хватало часа на четыре. За последние недели часто оценка обстановки и принятие ответственных решений осуществлялись под воздействием алкоголя. Мы пили, но не пьянели. Рядовым тоже выдавалось по целой фляжке этого столь желаемого ими крепкого напитка, хотя по инструкции на одного человека полагалось не более четверти литра.