В эти ночи я сблизился даже с Райхом, этим утонченным, но одновременно строгим человеком, и стал доверять ему больше, чем прежде.

– Теперь дошла очередь и до нас, – сказал я как-то в порыве откровения. – Неужели вы все еще верите в наше высшее руководство?

Он и сам над многим размышлял в последнее время, но ответил с неприсущим ему жаром так:

– Это все из-за вас и вам подобных, это вы не справились с поставленной перед вами задачей.

Я даже оторопел от его слов.

– Не справились? Я столько на военной службе, сколько и вы, и воевал, пока вы лакомились устрицами во Франции.

– Не увиливайте, – раздраженно сказал он. – Мне хорошо известно, что вы принимали участие в походе на Сталинград, пока я гарцевал на чистокровной лошади в охранном полку в Париже. Но это совсем не то, что мне хотелось выразить словами, и вы это прекрасно понимаете.

– Нет, не понимаю, – притворно заметил я, так как в каждом разговоре с ним присутствовала доля коварства.

– Это все от того, что вы мне полностью не доверяете. Неужели вы и вправду думаете, что я могу донести на вас? Меня подобные мысли обижают. Неужели они являются реакцией на мои упреки?

– Вам хорошо известно, что в Гитлере я вижу совсем другое, нежели вы.

– Вы считаете его мошенником, выродком и подлецом.

– Для меня это одно и то же, но все не так просто, особенно что касается вопросов морали. Не согласен я и с утверж дением, что он более велик и как личность более значим, чем его оппоненты.

– Кого вы имеете в виду?

– В первую очередь Черчилля, если уж быть откровенным.

– А Рузвельт?

В ответ я только улыбнулся.

– Он же настоящий демократ, чуть ли не святой, да к тому же американец. А ваше отношение к американцам мне известно, – начал горячиться Райх.

– Святых почитают в церкви, а американцы ничуть не лучше нас, немцев. Допускаю даже, что они опережают нас в отдельных негативных проявлениях публичной жизни.

– Тогда получается, что Гитлер, как объединитель нации, основатель великого Германского рейха, преумножитель населения, как выходец из так вами любимого народа, как сторонник личного суверенитета и гонитель либеральной идеологии, должен вам нравиться.

– Он нарушил все клятвы, убил своих друзей, искоренял целую расу, а после войны намеревался обрушиться на христианские церкви. Ведь хорошо известно, что новые статуи воздвигаются на постаменте старых. Кроме того, у него нет высшего образования.