Начало знакомства было, впрочем, малообещающим. Вошедшему в дом отцу Николаю сказали, что всем домочадцам приходится носить маски, поскольку «Анастасия» нездорова. В конце концов, из-за нехватки масок этот наказ был отменен.

Встречу с предполагаемой Анастасией отец Николай описал подробно, с присущей ему рассудительностью:

«После ужина меня провели в комнату так называемой Великой Княжны Анастасии и ее немецкой подруги. В комнате стояли две односпальные кровати, в которых лежали обе женщины. В течение пяти последующих дней они ни разу не вышли из своей комнаты. Каждый раз, когда я навещал их, они, не вставая, лежали в постелях.

Так называемая Великая Княжна Анастасия недоверчиво смотрела на меня поверх газеты, которую она всегда держала перед лицом так, чтобы были видны только глаза и волосы. Этот прием она использовала при каждой нашей встрече, никогда не давая мне полностью увидеть ее лицо.

Прячась за газетой, она подала мне для пожатия кончики пальцев. Демонстрируемое ею поведение никак не походило на поведение Великой Княжны Анастасии, которую я знал когда-то. И даже принимая во внимание то, что с 1918 года прошло долгих тридцать шесть лет, Великая Княжна Анастасия, с которой я был знаком, не могла бы, я полагаю, хоть сколь-нибудь походить на ту женщину, которая называла себя Великой Княжной.

Я показал ей шесть фотографий, которые принес с собой. Она посмотрела на них и покачала головой, показывая, что они ни о чем ей не говорят. В действительности это были фотографии учителей, обучавших Великую Княжну Анастасию, собачки, с которой она играла, и некоторых комнат, где она жила…

В последний свой визит, когда я пришел попрощаться с мнимой Великой Княжной, мне удалось подойти поближе и взглянуть на нее поверх газеты. Я увидал ее лицо полностью. Лучше всего удалось рассмотреть правое ухо, которое никоим образом не походило на ухо настоящей Великой Княжны Анастасии. У меня были фотографии княжны, на которых очень четко видно правое ухо и его особенную форму… Я весьма доволен тем, что она оказалась самозванкой».

Позднее отец Николай говорил, что просил ее также ответить, какой на ней был костюм, когда она ворвалась в классную комнату наутро после детского бала-маскарада. Она ответила: «Я была коломбиной. Я была шалуньей, не так ли?», что было, разумеется, неверно. У Тани Джойс сохранились воспоминания о том, как отец Николай рассказывал об этом ее отцу. Он говорил: «Эта дама — обманщица, и я смог разоблачить ее». Любимой присказкой отца Николая было: «Она такая же Анастасия, как я китаец».