С другой стороны, была понятна и озабоченность Кремля, когда сила «Солидарности» упрочилась, враждебность администрации Рейгана возросла, а сопротивление афганцев не было сломлено. Спустя несколько месяцев у «Солидарности» уже было 9 миллионов членов, и в сентябре 1981 года во дворце спорта в Гданьске прошло первое собрание Конгресса, призвавшее к свободным выборам в сейм. Между тем церковь объединялась с государственными структурами. Службы транслировались по государственному радио, а на стенах учреждений нередко можно было увидеть распятия. Это противоречило принципам демократического централизма: в социалистическом государстве действовали две реальные силы, независимые от коммунистической партии.

Советским лидерам было нетрудно понять, что папа римский и Лех Валенса были ключевыми фигурами политического процесса, в результате которого Польша могла выйти из социалистического блока. В октябре были закрыты границы Восточной Германии и Чехословакии с Польшей, и Запад снова заявил о том, какими серьезными будут последствия, если Советская Армия сделает в Польше то же, что и в 1968 году в Чехословакии.

Появление на улицах танков 13 декабря 1981 года ни для кого не стало сюрпризом, хотя все ожидали увидеть советские танки, а не польские. Всего за одну ночь милиция вместе с армией под командованием генерала Ярузельского объявила военное положение и передала власть «военному совету национального спасения», арестовала Валенсу и еще 10 000 активистов «Солидарности». Заговор польских генералов был хорошо спланирован и застал оппозицию врасплох. Военные установили дорожные посты, отключили телефоны, остановили движение поездов и других видов транспорта прежде, чем лидеры «Солидарности» осознали опасность. Теперь оппозиция могла действовать лишь локально, без центрального руководства. Около 100 поляков были убиты во время столкновений с милицией.

Протест польского народа снова был подавлен вооруженными силами, пользовавшимися поддержкой русской стороны. Зная взгляды Кремля, такие события не стали неожиданностью. Однако никто не предполагал, что это сделают не «старшие братья», как это было в национальной борьбе 1944–1947 годов, а десять процентов польской нации, которые на протяжении многих лет подчинялись советской стороне. Впоследствии Ярузельский скажет, что действовал из патриотических побуждений, ради сохранения государственного суверенитета, чтобы Советская Армия не вторглась в Польшу, но тогда немногие поляки верили ему.

Лидеров «Солидарности» посадили в тюрьму, а «государственного преступника» Валенсу заточили в крепость Отвоцк на острове в двадцати милях к юго-востоку от Варшавы. Армия патрулировала улицы. Телефонные звонки и почта, которые ранее нелегально прослушивались и просматривались, теперь были подвергнуты официальной цензуре. Коммунистическая партия снова обрела полноту власти, коммунистические профсоюзы опять получили монополию, а советские товарищи расправили крылья. Едва ли можно было предвидеть, что в этот черный для «Солидарности» час она вновь проявит себя как политическая сила. Официальные профсоюзы получили огромное количество льгот, включая распределение путевок и автомобилей. Они наращивали число своих членов, в то время как «Солидарность» насчитывала всего несколько тысяч «подпольщиков».