Но самый главный результат обхода: на северной стороне взрывная волна повалила столбы с колючей проволокой и образовала открытый проход. И вот толпа пленяг широким потоком стала выливаться из штрафлагеря и растекаться по всему окружающему пространству. Одни отправились в лес, другие — в город Ганау, а третьи — на пикировочные операции в район разбомбленной товарной станции.

В лесу набрел на Зою, Раю, Тину, Нину и других друзей из госпиталя для военнопленных. Встреча была радостной, сердечной.

Недолго мы топтались по лесным тропам и полянам. Посовещались, поспорили и решили идти всем скопом в Ганау. Пришли и убедились, что поступили правильно. Города больше нет, он полностью уничтожен и лежит во прахе или, как говорят немцы, im Schutt und Asche gelescht[971].

Ганау сейчас выглядит хуже, чем Чуфут-Кале или Мангуп-Кале[972]. Там хоть есть глубокие борозды дорог, ведущие из крепости и в крепость. Здесь же вся территория города засыпана равномерным слоем мусора, обломков зданий. Совершенно невозможно определить, где тут проходила улица, а где стояли дома. Среди этой мертвой равнины редко можно заметить чудом уцелевшую колонну или часть обрушившейся стены. Словом, по милости американского бога войны (у них в этой роли подвизается авиация, а у нас артиллерия) город стал образцовым покойником. Да будет земля тебе пухом, моя разлюбезная Ганава-Канава, место моего злосчастного экзиля! Requiescat in pace![973]

Помню, кто-то из наших пленяг сказал однажды немцу, расхваливавшему прелести родного города: «Тоди твий штадт шен и гут, колы вин капут!»[974] Сколько правды, сколько подлинного эстетического чувства в этих словах. Не знаю, как другие, но я люблю мертвые города Райша.

Мертвые города хороши еще и в том отношении, что в них, как правило, отсутствуют власти. Да и зачем они там, где нет живых людей и где все дома сровнены с землей? Нет никаких властей и в Ганау. Бецирксляйтер со своей свитой, гештапо, полиция, бургомистр, прочие административные и судебные учреждения выехали за пределы Ганау. Они обосновались в окрестных поселках и оттуда вершат судьбами округа. Ни один рогатый шупо даже и не заглядывает на развалины города, потому что здесь нечего делать.

Жителей в Ганау почти что не осталось совсем. Редко-редко откуда-то из-под земли осторожно выползает немец и, пробежав два-три десятка шагов, скроется в соседней норе. Это местные троглодиты. Неудобства вольной жизни они предпочитают всем благам современной цивилизации, высшим выражением которой являются, как известно, такие организации, как SS и SD.