Первые два тома представляют различные группы конца 50-х – начала 60-х гг. Деление на «школы» дано чисто условно. Скорее это можно назвать «кругами». <…> Вторые два тома – это поэты конца 60-х – начала 70-х, условно говоря, «молодые», хотя многие из них уже достигли 37-ми. Здесь берется в расчет время появления поэта в литературной среде, возраст второстепенен. [АГЛ 1: 20]

Первые два тома представляют различные группы конца 50-х – начала 60-х гг. Деление на «школы» дано чисто условно. Скорее это можно назвать «кругами». <…> Вторые два тома – это поэты конца 60-х – начала 70-х, условно говоря, «молодые», хотя многие из них уже достигли 37-ми. Здесь берется в расчет время появления поэта в литературной среде, возраст второстепенен.

У Кузьминского определения «школа» и «группа» не противопоставлены друг другу и не подразумевают отсылки к акмеистической или футуристической (соответственно) линиям, хотя этого можно было ожидать в связи с обсуждением значимости этих направлений публикаторами неподцензурной поэзии, например В. Ф. Марковым («…поэзия развивается до сих пор по двум <…> направлениям: одно продолжает традиции акмеизма, другое идет из футуризма» [Марков 1952: 6]). Лён, характеризуя творческий процесс поэтов-нонконформистов, оперирует названиями, связанными с историей акмеизма («Цех Поэтов» и «школа»), но трактует их расширительно: «школа» – в значении следование учителю: «Выбор Учителя и, следовательно, прототипа (образца, эталона) стиха обычно определяет всё творчество Поэта» [Лён 2013: 15–16]; «Цех Поэтов» – «виртуальное объединение “родственных школ”» [Там же: 16–17]. В Антологии У Голубой Лагуны термин «школа» фигурирует в названиях независимо от эстетических приоритетов участников: «Филологическая школа», «Барачная школа», «Геологическая школа», «Формальная школа» [АГЛ 1].

Стоит упомянуть, что в вопросе периодизации литературного XX века Ежов и Шамурин придерживались мнения о несовпадении «хронологических и идеологических границ»: «…как не совпадают вообще хронологические периоды с периодами культуры <…> русская поэзия XX века являет картину закономерно и последовательно развивающейся смены школ, течений и группировок…»[592].

Вместе с тем критерии отбора авторов и источников текстов у Кузьминского существенно отличались (что характеризовало прежде всего саму эпоху): если в антологию 1925 года «из поэтов выбраны лишь те, которые выпустили отдельные сборники своих произведений и в то же время являются, по мнению составителей, более или менее значительными выразителями того или другого течения» [Ежов, Шамурин 1925: V], то составитель Антологии У Голубой Лагуны утверждал, что при ее подготовке «работа велась на 90 процентов по рукописям» [АГЛ 1: 20], констатируя «отсутствие авторских сборников» у большинства поэтов, включенных в его Антологию.