Самые живые, самые чуткие дети нашего века поражены болезнью, незнакомой телесным и духовным врачам. Эта болезнь – сродни душевным недугам и может быть названа «иронией». Ее проявления – приступы изнурительного смеха, который начинается с дьявольски-издевательской, провокаторской улыбки, кончается – буйством и кощунством. <…> Не слушайте нашего смеха, слушайте ту боль, которая за ним. Не верьте никому из нас, верьте тому, что за нами.

Эта статья Блока о своем литературном поколении была написана в эпоху «смены доминант», преддверия постсимволистских направлений. Кузьминский определяет отличительные черты поэзии 1950-х – 1970-х годов в том же ключе: «…поэтика иронии, переосмысления, перифраза» [АГЛ 1: 39].

Еще одним «оптическим инструментом» для спецификации поэзии своей эпохи стали для него наблюдения Ю. Н. Тынянова о стихе Маяковского из статьи «Промежуток» (в фокусе которой Кузьминский характеризует поэтику Бродского):

Русский футуризм был отрывом от срединной стиховой культуры XIX века. <…> Маяковский сродни Державину. Геологические сдвиги XVIII века ближе к нам, чем спокойная эволюция XIX века. <…> Маяковский возобновил грандиозный образ, где-то утерянный со времен Державина. Как и Державин, он знал, что секрет грандиозного образа не в «высокости», а только в крайности связываемых планов – высокого и низкого, в том, что в XVIII веке называли «близостью слов неравно высоких», а также «сопряжением далековатых идей». <…> Стих Маяковского – всё время на острие комического и трагического. [Тынянов 1993: 272][605]

Русский футуризм был отрывом от срединной стиховой культуры XIX века. <…> Маяковский сродни Державину. Геологические сдвиги XVIII века ближе к нам, чем спокойная эволюция XIX века. <…> Маяковский возобновил грандиозный образ, где-то утерянный со времен Державина. Как и Державин, он знал, что секрет грандиозного образа не в «высокости», а только в крайности связываемых планов – высокого и низкого, в том, что в XVIII веке называли «близостью слов неравно высоких», а также «сопряжением далековатых идей». <…> Стих Маяковского – всё время на острие комического и трагического.

Объявляя поэтику Бродского «архитипической», Кузьминский видит ее основу в соположении контрадикторных начал: «архаик и новатор, эстет и ерник» [АГЛ 1: 39].

Немаловажно, что эту статью Тынянова ценил и Охапкин: в письме от 1 ноября 1979 года он советовал Кузьминскому ее прочесть. Тому эта статья, очевидно, была уже известна. Об этом говорят высказывания Кузьминского о художественных открытиях XVIII века, приведенные С. Масси: