Я думаю, что есть некий коллективизм в самой основе крестьянского труда. Помню сенокос в деревне – было это в детстве, до коллективизации. По удару колокола распахивались все ворота, и из них вылетали кони с телегами. У лошадей в гривах ленты, а на телегах мы, мальчишки. И все скачут туда, где уже ждут скошенные копны. И начиналось соревнование в мастерстве, кто раньше всех первый воз навьет (не социалистическое соревнование). И воз должен был быть еще и самым красивым. А потом – слава победителю, песни, пляски.

Мы много последнее время говорим о наших долгах деревне. Вроде и вкладывали туда немало, но все как-то без толку. И я не об этих долгах – материальных. Мы деревне должны морально. Я, может, и картину-то потому делал, чтобы хоть немножко отдать эти долги. Ведь на таких людях, как Кузькин, в годины самых страшных испытаний держалась и держится наша страна. Вот такому Кузькину хочется в душе памятник поставить.

…И все-таки, мне кажется, труд деревенский всегда коллективным был, даже во время единоличного хозяйства. Наверное, иначе и нельзя. Поэтому я бы не отрицал так абсолютно, пусть и колхозы будут, ведь тем председателям, которые свои колхозы до ума довели, тоже нелегко было – сколько они перестрадали за народное дело. Самая большая драма – когда человек не видит смысла в собственном труде. Когда он отлучен от результатов этого труда. Ведь посмотрите, что творилось, да и творится.

Как-то разговаривал я с тогдашним Министром финансов Гарбузовым, он меня просветил, сколько государство доплачивает из госбюджета за каждый килограмм мяса, за каждый литр молока, за каждое яйцо. Я его по наивности спрашиваю: «А где же вы эти деньги берете?» А он объяснил: «Ты машину за сколько покупаешь, или холодильник, или велосипед? А знаешь, сколько они на самом деле стоят?» И оказалось, что почти в 10 раз меньше. «Вот, – говорит, – я здесь беру, а туда отдаю. Разве это нормально?» А наша наука. Помню я, сколько пришлось пережить моему большому другу – я с ним 2 картины сделал – Гавриилу Николаевичу Троепольскому с его повестью «Кандидат наук». Ее и напечатали в результате в искореженном виде. Там был такой кусок, как целый Институт 20 лет ведет исследования, на какую глубину надо пахать в нечерноземной полосе. И, наконец, делает вывод, что пахать надо на такую-то глубину в сантиметрах. А рядом Троепольский цитировал действительно существовавшее «Руководство для управляющих имениями Нечерноземья», изданное более чем 100 лет назад, и оказывалось, что эта цифра давно уже была известна, но только в вершках. Ну ладно, тут хоть вывод совпадал.