Но в конце мая, когда зачастили дожди и резко похолодало, Сергей Андреевич без колебаний приобрел билет на фирменный поезд.
Он любил ездить в Новочеркасск именно «Тихим Доном»; с вечера попив чаю, стоять до самой Рязани у окна, а утром, открыв глаза, видеть совсем другой пейзаж, похожий на окрестности любимого города.
В купе оказались одни женщины, всю дорогу ноющие о порядках столичной торговли, дороговизне и вообще грязной и неприветливой Москве.
Сергей Андреевич обозревал забитые узлами проход и антресоли, усмехаясь про себя. Сварливых женщин он понимал. Столько лет провинция
Вертоусов избегал дорожных знакомств. Но скуки ради разговорился с мужчиной из соседнего купе. Живые глаза не шли к его полной фигуре, обтянутой ношеным спортивным костюмом. Подсел он в Воронеже и тоже, как и Вертоусов, изнемогал от жалоб своих попутчиц.
— Не нравится, не ездите, — чуть шепелявил он. — Попривыкли отовсюду тащить. Ругать ругаются, а через месяц снова навострят лыжи в Москву.
— Вы-то налегке? — просто так спросил Сергей.
— А что может быть в Воронеже, чего нет в Новочеркасске? — улыбнулся тот в ответ.
Аркадий — так звали добродушного толстяка — развлекал его анекдотами, и Сергей от души хохотал, коротая время.
— Едешь к кому? — незаметно перешел он на «ты».
— В гости. Мать, сестра. — Живые глаза Аркадия на секунду стали печальными, но Сергей решил, что это ему показалось, потому что балагур, посмотрев вслед проводнице, вспомнил к месту смешную историю.
— Твои в каком районе живут? — допытывался Сергей.
— На проспекте Ермака. Дом старинный, жактовский, потолки высоченные, думаю заодно помочь с ремонтом.
Он оставил Сергею телефон и адрес родственников.
— Вряд ли времени хватит, — поблагодарил Вертоусов. — В детстве жил в Новочеркасске, и повидать надо многих.
— А я на днях получил официальное приглашение. Ты в шестьдесят втором не жил там?
— Мы уехали год спустя.
— Погоди-ка, — заинтересовался Аркадий. — А не в связи ли с тем «фестивалем» катишь в донскую столицу?
— Отчасти, да.