Петру Петровичу захотелось сказать ему что-то хорошее, значительное, но нужных слов не находилось.
Как назло, минута в минуту, соловьем-разбойником засвистела электричка.
— Ты не думай чего, — зачастил Петр Петрович, не понимая, что Солодовников не слышит его из-за шума тормозящих вагонов. — Я за ее спину не прятался… Я ее после другого мужика взял. А приданое у нее: отец — враг народа и мать-батрачка.
Виталий Семенович подтолкнул его к ступенькам вагона. Сколок ущербной луны блеснул в стекле сомкнувшихся дверей. И Петр Петрович понял, что они отрезали, оградили его от Солодовникова, оставшегося на перроне. Будто частичка живой Ульяниной памяти должна была исчезнуть вместе с ним навсегда.
— Капитан! — сильные руки уперлись в стену тамбура. — Мне тебе много надо сказать. — Голос был хриплым, словно перед тем он сорвал его в долгом и протяжном крике.
И Петр Петрович ощутил вдруг себя разбитым и опустошенным; таким слабым и безвольным, что, казалось, сил только и хватало, чтобы потерянно повторять:
— Капитан… Прощай, капитан…
5
Всю ночь перед его глазами стоял Солодовников. Неотступно следовал в электричке и в поезде, куда Тягливый пересел на вокзале, купив билет перед самым отправлением. Безумно хотелось вернуться, продолжить нелегкий разговор. А поезд несся по степи в темень от заливающих полнеба огней большого города.
Немного остыв, Петр Петрович стал клясть себя за то, что отправился с вокзала не домой, а черт знает куда… Было желание вернуться обратно. Но уже пошли маленькие станции, откуда до города он быстро бы не добрался.
Лишь под утро, перед тем как сойти в степном городке на полпути между Ростовом и Волгодонском, Тягливый на несколько минут вздремнул. Но и этих мгновений отдыха хватило ему, чтобы обдумать свой дальнейший путь.
Он похрапывал, когда автобус бежал мимо залитых водой рисовых чеков и через каменные дамбы водохранилищ. Но когда в обрамлении чахлых рощиц мелькнули пашня и виноградники, Петр Петрович очнулся, жадно глядя вокруг.
Не доезжая слободы, Тягливый вышел возле небольшого кургана, от которого начиналась затравевшая дорога.
Последний раз он был здесь перед войной, когда ездил с отцом на ярмарку в райцентр. Дорогу эту называли кружной потому, что приходилось объезжать Броды по насыпной гребле.
На развилке Петр Петрович задержался. Направо уходило полотно накатанного шляха, где стлалась пыль от машин. Левее, за чернеющими остатками ветряка, петляла узкая дорога, соединяющая старый шлях с автострадой.
Он вспомнил, что на этом месте и расстался с Ульяной, когда ехал с ребятами на сборный пункт в слободу… Как