Беннигсену ничего не оставалось, как принять вызов, брошенный Бонапартом. Задача русских заключалась в том, чтобы, нанеся противнику сокрушительный удар, не допустить его прорыва к Кенигсбергу.

Сражение было лишь делом времени…

* * *

Русские войска остановились северо-восточнее городка Прейсиш-Эйлау, заняв позицию так, что одновременно прикрывали две дороги – одну на Кенигсберг, а другую – на Фридланд, ведущую к границе[117]. Командование войсками было возложено на трех генерал-лейтенантов: Александра Тучкова (правое крыло), барона Фабиана Сакена (центр) и Александра Остермана-Толстого (левое крыло). Общая численность русских войск составляла около 70 тысяч человек при 400 орудиях (Наполеон располагал примерно той же численностью войск при 450 орудиях).

Три дивизии маршала Сульта заняли позицию левее дороги на Кенигсберг, составив, таким образом, левое крыло французских войск. Центром, где были сосредоточены значительные силы кавалерии, командовал маршал Мюрат. Правым крылом должен был стать находившийся на подходе 25-тысячный 3-й корпус маршала Даву, которому предстояло мощной атакой опрокинуть русских и по возможности зайти им в тыл. В помощь Даву прилагались дивизия Сент-Илера, корпус Ожеро и вся кавалерия. Таким образом, против левого фланга Остермана-Толстого Наполеон сосредоточил целую армаду – три четверти всех французских войск.

При удачном исходе сражения Бонапарт планировал, окружив русскую армию, полностью уничтожить ее. Император тщательно разрабатывал план битвы; свой командный пункт он разместил на местном кладбище, откуда открывался хороший обзор предстоящего поля битвы. Если ударить по левому флангу русских, рассуждал Бонапарт, и обойти с фланга, противник окажется в мешке. Эта баталия принесет ему новые победные лавры…

Позже французы в исходе сражения при Прейсиш-Эйлау будут винить непогоду. Незадолго до столкновения задул сильный ветер, пошел редкий снег.

– Разрешите узнать, Ваше Величество, когда начинаем? – поинтересовался у императора генерал Ожеро. – Погода портится…

– Успокойтесь, генерал, – ответил ему Бонапарт. – Мне советовали взять Эйлау уже сегодня вечером. Однако я не люблю этих ночных сражений и не хочу двигать свой центр слишком далеко вперед до прибытия Даву и Нея. Я намерен ждать их до завтра на этом плато. При наличии артиллерии это прекрасная позиция для нашей пехоты, не правда ли? Завтра, когда Ней и Даву встанут в линию, мы все вместе двинемся на противника…

Плохая погода мешала всем – и французам, и русским. Но в планах Беннигсена и мысли не было отсидеться за пеленой снега. И те и другие жаждали боя; и каждый надеялся если не на победу, то однозначно на отстаивание своих стратегических интересов. Погода, в общем-то, была ни при чем.