– Вон! – гудит зал. – Всех Бонапартов – вон! Наполеон – исчадие ада! Он – палач нации!..

Неожиданно для всех в пользу Императора держит речь… Сийес.

– Да, Наполеон проиграл битву, – начал он. – Но мы обязаны помочь Императору изгнать варваров из страны. А это может сделать только один человек – Наполеон! А вот если он захочет стать деспотом – мы его вздернем, как изменника! Но это – потом. Сейчас мы должны быть с ним вместе…

После этих слов Сийес торжественно уходит. В этот момент он очень напоминает римского трибуна. Некоторые депутаты не в силах сдержать улыбки: Сийесу еще бы тунику…

И вот тогда на трибуну выходит Лафайет:

– Это мы неблагодарные?! – накидывается он на Люсьена. – Мы, которые заплатили за верность Бонапартам костьми наших сыновей, разбросанных в пустынях Африки, на берегах Гвадалквивира и Тахо, в Польше и России! Миллионы французов отдали жизни за одного человека. За безумца, который и сегодня желает проливать кровь соотечественников в войне с ополчившейся против него всей Европой… Не многовато ли крови?! Хватит, навоевались! Сегодня наш долг – спасать Францию. Отечество – в опасности!..

Слова Лафайета явились завершающим аккордом в многолетней карьере Наполеона Бонапарта. Наполеону оставалось последнее – отречься от престола.

И он не отрекся.

* * *

Как показывает жизнь, самое трудное для человека в социальном муравейнике – добровольно отказаться от власти. Можно отвернуться от любимого человека, смириться с потерей близкого и даже перенести горечь поражения. Но выбраться добровольно из сладкой патоки власти почти невозможно. Ибо власть – самое топкое из болот.

Пятнадцатый год обнажил ахиллесову пяту Наполеона – непомерное тщеславие. Его гениальность, замешанная на личном мужестве и неутомимой энергии, зиждилась на чрезмерном честолюбии. И, откажись он тогда по первому требованию парламентариев от трона, кто знает, как вообще сложились бы последующие события. Но Император не отрекся. Ему не хватало сил сбросить тяжесть своей власти. Наполеон постоянно чего-то ждал.

И дождался…

Импичмента в то время не было. Да и вообще, импичмент (буквально – обвинение) – для плебса и прочих трибунов-глашатаев и президентов. Наполеон был Императором – по сути, королем из народа. Предыдущего короля Франции (не считая Луи Огурца) гильотинировали; что были до него – умерли сами. А если без гильотины… да при желании монарха править дальше… да когда «Отечество – в опасности!»… а он, этот самый монарх, совсем не способен договариваться и может только бросать соотечественников в топку войны, – как быть с таким?