Отныне Фуше будет только мстить.

Ведь теперь он – Хозяин. Тот, прежний Хозяин, канул в Лету. Как его, кстати? Ах да, Бонапарт, выскочка-корсиканец. Так вот, его рядом быть не должно на расстоянии даже в сто лье! Хозяин – всегда один. Сегодня это Жозеф Фуше, Его светлость герцог Отрантский. Все прочие должны быть забыты, по крайней мере, на долгое время. На то время, которое определит он, его светлость герцог Отрантский. Потому что Франция на это самое неопределенное время будет жить во власти нового правителя.

Вот только всего этого никак не может уяснить один-единственный человек – Наполеон. Вчерашний император все еще не в силах расстаться со своими орлами и пчелами. Просто смешно! Одно отрадно, что корсиканец отбыл в Мальмезон. Однако ведет себя там как-то суетливо: то он требует (с чего бы?) через «Moniteur» выступить с прощальным словом к армии (текст обращения, конечно же, летит в мусорную корзину!); то встать во главе французской армии, чтобы в решающем сражении разгромить войска враждебной коалиции (и вновь – с чего бы?).

– Этот тип просто сбрендил! – не выдерживает Фуше, отправляя очередное прошение бывшего императора в корзину. – Он издевается над нами!

– Как быть с ответом? – интересуется курьер-генерал, доставивший прошение от Наполеона.

– Да как вы смеете, милостивый государь?! – набрасывается на того Фуше. – Вы в самом деле хотите, чтобы союзники потопили Париж в крови? Чем дальше Бонапарт будет от столицы, тем лучше для Франции!..

Генерала гонят чуть ли не взашей. И поделом. Г-на Фуше ждут более важные дела, нежели переписка с «политическим трупом». В первую очередь – гонцы: от герцога Веллингтона, от императора Александра, от фельдмаршала Блюхера, от австрийского короля… Туда-сюда… Туда-сюда…

Теперь не нужно таиться, все открыто, на виду. И почти… легитимно. Командовать, кричать, наказывать. Какое это блаженство – топтать распластанное тело Великана. Того самого, кто еще вчера был твоим Хозяином…

В середине июля 1815 года бриг «Ястреб» доставит Наполеона из Рошфора на британский корабль «Беллерофон». Была суббота, ясный день. Кругом суетились красногрудые лилипуты. Яд ни к чему. Не к лицу Императору показывать свою слабость. Проще сделать вид, что покорился. И когда муравьи успокоятся, а нити вокруг тела ослабнут, вот тогда…

– Как добрались, женераль Бонапарт? – вернул Наполеона из задумчивости неприятный голос какого-то англичанина.

Он ничего не ответил. Еще шаг – и он на борту «Беллерофона», среди красногрудых.