Я по-хозяйски беру зайца, ощущая его тяжесть в руке, и уверенными шагами иду к лавочнику, который изучает нас с Франком. Со стуком ставлю фигурку на массивный деревянный стол.

Маркс с подозрением смотрит на меня. И с сожалением – на кролика. Попросив его подождать с выпиской чека пару минут, я оглядываю лежащие рядом на полке немецкие военные кресты с Первой мировой, нашивки, старые монеты. Лавочник, проследив мой взгляд, интересуется:

– Что вы ищете?

Сообщаю, что так, в довесок к зайцу, я, возможно, приобрела бы какую-нибудь забавную ерунду времен Второй мировой войны.

– Вы говорите по-русски? – вдруг шепотом спрашивает меня Маркс с сильным акцентом, одновременно косясь на Франка, который завяз по правую сторону от входной двери, изучая старую посуду.

– Да, а как вы догадались?

– Вы еще рот не раскрыли, – снова шепчет продавец, – а я уже понял, что вы из России.

Любопытно, что он не путает падежи.

– А он немец? – спрашивает Маркс, кивая в сторону Франка.

– Да, а вы?

– Доктор Арно Розенталь, к вашим услугам, – представляется мой собеседник, протягивая пухлую руку для пожатия. – Так что вы хотите найти?

– Что-нибудь времен Второй мировой.

– Вынужден огорчить – у меня ничего такого нет, – отвечает Розенталь, забирая из моих рук кредитную карточку.

– Неужели ничего совсем? – любопытствую, пока проходит платеж. – Мы же в Нюрнберге.

– Клянусь. – Розенталь возвращает мне карточку и сообщает, что сделал мне скидку в десять евро. – Вы купили отличную вещь. Этот заяц будет постарше Второй мировой. Признаться, мне даже жаль с ним расставаться, потому что за долгие годы, что он жил у меня в витрине, такой тихий, незаметный и никому не нужный, я к нему немного прикипел.

Никлас Франк подходит к нам, и в его глазах читается легкое недоумение – он услышал русскую речь.

– Доктор Арно Розенталь – господин Никлас Франк, – представляю я их, и новые знакомые пожимают друг другу руки. Похоже, Франк и Розенталь ровесники. Чистокровный ариец и еврей.

Розенталь переходит на немецкий, на котором говорит с южным акцентом:

– Так что вы ищете?

– Меня немного взволновали те старые баварские кружки, – признается Франк, – некоторые из них я помню, они послевоенного времени, но вряд ли я что-то буду покупать сегодня.