Хозяин лавки подвигает коробку к Франку, который почему-то отворачивается.

– Эту штуку, – Розенталь открывает маленькую бордовую коробочку, – пару месяцев назад мне принес один человек, очень интеллигентный, работает в бюро где-то недалеко отсюда. У него недавно назад скончался отец, почившему было лет девяносто. Я предложил продавцу, сыну покойного, сто евро – сам не знаю почему. Меня очень порадовало, что находка, которую он обнаружил в личных вещах отца, где-то в его шкафу, была в хорошем состоянии…

– И часто вам такие находки приносят? – Голос Франка выдает его заинтересованность.

– Раньше было очень часто, – кивает Розенталь, – но, по понятным причинам, сейчас всё реже и реже, ведь многие владельцы уже умерли. А те, что еще живы, – да просто перетряхните их личные вещи, и вы там такое увидите! А вот дети и внуки от таких вещей с удовольствием избавляются, понимаете? Но не надо думать, что их предки, люди, которые это хранили, – какие-то отморозки. Очень приличные, уважаемые господа – один, как я знаю, был судьей, другой тоже был юристом, кажется адвокатом, был еще сын какого-то местного чиновника, вышедшего лет двадцать назад на пенсию. Еще, помню, одна фрау, что живет в пяти минутах отсюда, продала мне добро, оставшееся после смерти мужа. Но, как я уже сказал, обычно от этой атрибутики избавляются дети и внуки – старики хранят до последнего. Вот как этот крестик, кстати, не такой уж он зловещий…

– Как посмотреть. – Франк брезгливо глядит на награду, не прикасаясь к ней. Синяя лента, белый крест, окантованный серебряной полоской, внутрь которого вписаны дубовые листья, обрамляющие черную свастику в центре.

– Fuer Treue dienste, – читаю я по слогам то, что написано на реверсе, ощущая, как острые края креста врезаются в мои пальцы, – «За верную службу». Награда, очевидно, для гражданских.

– Тем хуже, – вздыхает Франк, – таких гражданских в Третьем рейхе я вообще не понимал никогда…

– Учреждена 30 января 1938 года. – Доктор Арно Розенталь вперился в монитор старенького кряхтящего компьютера. – Чтобы поощрить честный труд немцев на благо рейха. Фюрер распорядился разработать ее аж в 1935 году, но сделано это было только три года спустя. Награда имела три класса: тот, что перед вами, – самый низкий, серебро. Дальше – золото, за сорок лет службы, а потом – особый крест за пятьдесят лет…

– Рейх всего двенадцать лет прожил – столько как раз, сколько зайцы живут, а тут всё какие-то безумные цифры, – говорю я.

А Франк уточняет у Розенталя, можно ли тут закурить. Тот мотает головой и предлагает пойти на улицу.