Она, не обращая внимания на фон Шираха, продолжила:

– Значит, так тому и быть. Мы не хотим выворачивать себя наизнанку, и вы должны нас понять. Я – жена Клауса, а Клаус – он уже очень пожилой человек, он устал от расспросов, он больше не может и не хочет. Так он решил для себя несколько лет назад – и упрашивать его бесполезно. Сама понимаю, как вам хотелось бы с ним пообщаться, он много чего знает, но у него «нет» значит «нет». – Наташа острием своего взгляда чуть не порезала Рихарда, который начал активно махать руками и что-то бурчать, желая напомнить всем, что он всё еще тут. – Поймите меня, – добавила она, видимо, окончательно решив игнорировать Рихарда, – мы с Клаусом оберегаем свой покой. Но увидеть вас, познакомиться, для меня – огромное удовольствие, к тому же я не смогла отказать Рихарду: он очень хотел познакомить меня с вами. Сказал, что с Сергеем я могу прекрасно пообщаться на русском о и России.

– Ну так что, – снова подмигнул мне Рихард, – ты уверена, что не будешь пить вино?

– Да, – ответила я злобно, – я вообще не пью.

– Никогда? – огорчился он.

Я кивнула.

– Ты какая-то нерусская, – заметил фон Ширах, сделав глоток вина, – кстати, что у тебя за кровь? Кто ты и откуда?

Крайне естественный вопрос для сына высокопоставленного нациста. И как не нахамить в ответ?

– Ваш папа забраковал бы меня, если бы вы лет пятьдесят назад решили на мне жениться.

– Почему? – удивился собеседник, игнорируя мою попытку задеть его. – Я так понял, что твой род откуда-то из Скандинавии.

Я с завистью смотрела на Наташу и Сергея, увлеченно обсуждающих что-то, – видела, как мило Наташа округляла глаза и кивала, приоткрыв рот.

– Вообще-то я русская, но во мне есть еще как минимум две крови – шведская и еврейская.

– Ааааа! – Рихард расплылся в нежной улыбке. – Даже так? А кто был в роду… ну генеалогическое древо свое ты вообще видела?

Я пожала плечами:

– Какой-то древний шведский род. Еще есть дальний родственник по другой линии. Он, кстати, Красную армию создал – ту самую, от которой удирал ваш отец.

Фон Ширах, к моему изумлению, пришел в бурный восторг, поняв, о ком идет речь, но уточнил на всякий случай:

– Печальный конец в Мексике? – Я кивнула.

Он просиял:

– Так мы связаны с тобой историей! – И хотел было заключить меня в объятия, но я сделала вид, что не заметила его порыва. Сомнительная это радость.

– Ну а ваша семья, Рихард, – спросила я, – все сплошь арийцы? Или как?