С каждым месяцем разорялось все больше ипотечных компаний, и в нескольких местах финансовой цепочки новые и новые маржин-коллы – требования о внесении дополнительного гарантийного обеспечения – предъявлялись инвесторам, занявшим деньги для покупки ипотечных ценных бумаг, чьей стоимости теперь недоставало для обеспечения этих кредитов. В итоге искусно сконструированная Уолл-стрит структура ипотечных деривативов рухнула, причинив убытки своим создателям – банкам. В ту неделю, когда Blackstone провела свое IPO, два хедж-фонда Bear Stearns оказались на грани краха. В том же июне немецкий IKB Deutsche Industriebank, существенно вложившийся в американские субстандартные ипотечные бумаги, был вынужден попросить о финансовой помощи. В сентябре 2007 г. в Великобритании, пережившей свой бум субстандартного кредитования, едва не обанкротился крупный сберегательный банк Northern Rock, не сумевший получить фондирование за счет продажи новых долгов. Газеты были переполнены фотографиями вкладчиков, выстроившихся в очереди у отделений Northern Rock, чтобы забрать свои деньги, и британскому правительству в конце концов пришлось вмешаться и спасти банк{546}.

До весны 2007 г. игроки на ипотечном рынке все как один отрицали нарастающие сложности и питались неугасающей надеждой на то, что проблемы не перекинутся на другие виды долговых обязательств. Но трудно было не провести параллелей с кредитованием LBO – эскалацией цен на приобретаемые компании, запредельными кредитными плечами, сокращающимся пространством для ошибок. Машина секьюритизации, накачивавшая деньгами ипотечный рынок с 2004 г., точно так же под завязку заправила горючим и рынок LBO, поэтому неудивительно, что банки, хедж-фонды и другие инвесторы, уже задыхавшиеся от убытков по ипотечным бумагам, с ужасом отказались от дополнительной долговой нагрузки еще и по LBO.

В конце лета запаниковали и компании прямых инвестиций, покупатели начали один за другим отказываться от соглашений. Компании и обслуживающие их банки, которые к тому моменту обязались предоставить более $300 млрд финансирования для LBO, которое они не могли перепродать, искали предлогов уклониться от намеченных сделок. Иногда, например в случае с оптовым подразделением Home Depot, бизнес приобретаемой компании рушился настолько резко, что у инвесторов появлялись законные основания отказаться от сделки или потребовать значительного снижения цены. Но во многих случаях объявляемые причины больше смахивали на сущие отговорки, и приобретаемая компания возмущалась и подавала в суд, пытаясь заставить покупателей закрыть сделку, чтобы ее акционеры могли извлечь выгоду из щедрого предложения. Как правило, компании проигрывали дела в суде, поскольку соглашения составлялись таким образом, что в случае отказа от сделки покупатели обязывались заплатить только фиксированную комиссию за ее расторжение – обычно 2–3 % от суммы сделки. Разумеется, выплата ни за что сотен миллионов долларов была суровым наказанием (в чем и заключался смысл комиссии), но все же это было лучше, чем платить полную цену, что на фоне разгорающегося рыночного и экономического кризиса выглядело, мягко говоря, чрезмерным.