браться, и Линкольн это понял. Перед северянами открывалась ниспосланная самим небом сверхблагоприятная возможность — взять в плен армию Ли и тем самым туг же закончить войну. Окрыленный надеждой, Линкольн приказал генералу Миду, не тратя времени на созыв военного совета, безотлагательно атаковать южан. Свое категоричное распоряжение он передал по телеграфу, а затем направил вслед еще и специального курьера, тоже с требованием незамедлительных действий.

И что же генерал Мид? Он поступил прямо противоположно приказу. Он созвал военный совет. Пребывая в нерешительности, Мид бесконечно тянул и мешкал, посылал по телеграфу всевозможные отговорки. Под любым предлогом он наотрез отказывался атаковать войска генерала Ли. В конце концов вода в реке спала, и Ли вместе со своей армией переправился через Потомак и выбрался из ловушки.

Линкольн был разъярен. «Что это значит?! — кричал он, обращаясь к своему сыну Роберту'. — Великий Боже! Что это значит?! Они находились почти у нас в руках, и достаточно было сделать малейшее усилие и протянуть руки чуть дальше, чтобы покончить с ними. Однако ничто из всего того, что я смог сказать или сделать, не заставило нашу армию сдвинуться с места. При сложившихся обстоятельствах почти любой генерал мог нанести Ли сокрушительное поражение. Если бы я поехал туда, мне бы удалось и самому разгромить его».

В разочаровании Линкольн сел за стол и написал Миду нижеследующее письмо. Читая его, не забывайте, что в тот период жизни он был крайне умерен и сдержан в выражениях. Поэтому данное послание, написанное Линкольном в 1863 году, было равносильно строжайшему выговору.

«Дорогой генерал!

Полагаю, Вы даже не представляете себе масштабов несчастья, обусловленного бе[-ством Ли. Он был почти у нас в руках, и захват его армии, с учетом прочих наших недавних успехов, положил бы конец войне. Теперь же боевые действия продлятся на неопределенное время. Если Вы не решились атаковать Ли в прошлый понедельник, как же Вы сможете сделать это сейчас, ко да он находится к киу от реки, а Вы в состоянии взять с собой лишь весьма небольшую часть не более двух третей — тех сил, которыми располагали тогда? Было бы неблагоразумным надеяться — да я и не надеюсь, — что теперь Вы сможете добиться многого. Вы упустили блестящую возможность, чем и безмерно расстроен».

Что же, на паш взгляд, сделал Мид, прочитав письмо Линкольна?

Мид никогда не увидел этого письма ~ Линкольн его не отправил. Оно было найдено в бумагах президента после его кончины.

Полагаю — конечно, это только мое предположение, — что, написав приведенное выше письмо, Линкольн выглянул в окно и сказал себе: «Подождем-ка минуту-другую. Пожалуй, я не должен проявлять такую поспешность. Сидя здесь, в тиши Белого дома, легко отдавать Миду приказы об атаке. Но если бы я был в Геттисберге и повидал столько же крови, сколько Мид, если бы в моих ушах звучали душераздирающие стоны и крики сотен раненых и умирающих, то, возможно, и я не так сильно стремился бы начать наступление. А уж имей я робкий характер Мида, наверняка поступил бы так же, как он. В любом случае, много воды утекло с тех пор, и дело сделано. Послав письмо, я облегчу душу, но заставлю Мида оправдываться. Он, скорее всего, попытается обвинить в случившемся меня. Возникшие по этой причине неприятные переживания могут отразиться на его действиях как командующего и, возможно, заставят его выйти в отставку».