Итак, как я уже сказал, Линкольн отложит свое письмо в сторону. Наученный собственным горьким опытом, он знал, что резкая критика и упреки бесполезны и почти неизбежно заканчиваются ничем — или ухудшением ситуации.
По словам Теодора Рузвельта, сталкиваясь, будучи президентом, с какой-то сложной, ставящей в тупик проблемой, он обычно оглядывался и пристально всматривался в большой портрет Линкольна, который висел над его письменным столом в Белом доме, и спрашивал себя: «А что сделал бы на моем месте Линкольн? Как бы он решит эту проблему?»
Что ж, когда в следующий раз у нас возникнет искушение воскликнуть «черт побери!» и поднять шум против кого-либо, достаньте из кармана пятидолларовую банкноту, посмотрите на изображение Линкольна изадайтесь вопросом: «А как поступит бы Линкольн, будь перед ним зга же проблема?»
Вам хочется переделать, исправить и улучшить кого-то из своих знакомых? Великолепно! Это просто прекрасно! Я целиком на вашей стороне. Но почему бы вам не начать с самот себя? С чисто эгоистической точки зрения ото намного полезнее и выгоднее, нежели пытаться исправить других, — и к тому же еще намного безопаснее.
«Когда человек начинает борьбу е того, что нетупаег н сражение с собой, - сказал Браунинг, он многого стоит»"’. Самосовершенствование
займет у вас, вероятно, все время с этого момента и вплоть до Рождества Потом вы сможете устроить себе в рождественские каникулы хороший длительный отдых и посвятить целый год тому, чтобы покритиковать других людей и поставить их на место.
Но сначала займитесь самосовершенствованием.
«Не жалуйся, что на крыше соседа лежит снег, если не очищен порог твоего дома». Это слова Конфуция.
Будучи молодым человеком и упорно пытаясь произвести впечатление на людей, я как-то написал глупое письмо Ричарду Хардингу Дэвису68 — писателю, который в ту пору едва вырисовывался на литературном горизонте Америки, но уже выглядел угрожающе. Я готовил для журнала статью о современных писателях и обратился к Дэвису с просьбой рассказать о его методе работы. За несколько недель до этого я получил от кого-то письмо с интригующей припиской в конце: «Продиктовано, но не прочитано», которая произвела на меня впечатление. Мне показалось, что автор этого письма — очень большой, важный и занятой человек. Сам я не был слишком уж занят, но мне очень хотелось предстать перед Ричардом Хардингом Дэвисом человеком небанальным, и поэтому я закончил свое коротенькое послание этими же словами: «Продиктовано, но не прочитано».
Он не потрудился ответить на мою писанину — просто вернул ее, небрежно нацарапав поперек моей приписки: «В своих дурных манерах Вы превзошли самого себя». Согласен, я действительно сотворил глупость и, пожалуй, заслуживал подобной выволочки. Однако, как и свойственно человеку', в ответ на эту конкретную головомойку я вознегодовал и обиделся. И вознегодовал настолько сильно, что, когда десять лет спустя я прочитал о смерти Дэвиса, первым делом в моей голове всплыла единственная мысль — и мне стыдно признаться в этом — мысль о причиненной мне обиде.