– Не трогай!

– Моя!

– Пашка, не лезь.

– Щас получишь!

– А ну давай!

Мальчишкам было не до партизан.

Тропка, переплетенная гладкими корнями, побежала на залитый солнцем пригорок, выводя к густому терновнику и крайнему дому. Возбужденные голоса на реке резко утихли, Зотов обернулся и закатил глаза. Сзади, под склоном, объявилась стайка мальчишек, босоногих, одетых в живописное рванье и с торчащими упрямыми волосами. Четыре пары настороженных глаз уставились на партизан. М-да, прорвались незамеченными.

– Здорово, орлы, – поприветствовал Карпин, делая шаг навстречу.

– И ты не хворай! – озорно крикнул рыжеволосый, конопатый парнишка, и «орлы» нырнули в кусты, только и видели. Сухой камыш и густые поросли краснотала заколыхались вдоль реки в сторону противоположной околицы. Мальчишки – самая надежнейшая сигнализация, попробуй мимо пройти. Через минуту вся деревня узнает о появлении вооруженных непонятных людей.

– Уши надо надрать, – сердито сказал Шестаков.

На завалинке крайней избы грелся на солнышке дед с окладистой седой бородой и морщинистым, продубленным лицом, выстукивая клюкой по левой ноге. Из-под кустистых бровей посверкивали внимательные глаза.

– Здравствуйте, дедушка. – Анька взяла переговоры на себя.

– Ась? – Старик оттопырил ухо сухонькой ладонью.

– Доброе утро!

– Ась?

Анька растерянно отступила.

– Ты глухой, что ли, дед? – вспылил Шестаков.

– Ась?

– Хуясь!

– Ты чего лаешься, нехристь? – Старик неожиданно проворно замахнулся сучковатой клюкой.