— Тыквенных, — ответила та. — И таких тоже. Обычных, в смысле. А попробовать можно?

— Пробуй-пробуй, красавица. Лучше семечек, чем у меня, нигде и не сыщешь, — настаивала умеющая продать товар бабушка.

Юля взяла семечку, умело раскусила ее, бросила в рот.

— Ну-ка, Клавдия, насыпь мне еще три стакашка, пока барышня думу думает, — услышала она за спиной знакомый голос. — Я когда в нервах, только ими и спасаюсь. Грызу и ни о чем не думаю. А тут вон Варвару закололи! Только мне черных.

Юля обернулась. На смуглой морщинистой ладони считала мелочь «тетя Глаша», совмещавшая в клубе, как еще вчера показалось Юле, несколько должностей.

— Здрасьте, — сказала Юля.

Тетя Глаша подняла голову.

— Ба! Опять ты! Балерина! Слышь, Клавдия, это наша новая балерина.

Юля была удивлена: Борис Рутиков не сказал своему завхозу и сторожу о том, кто она на самом деле. Так и осталась гостья села Раздорного опоздавшей балериной. Шутка продолжалась!

— Танцевать приехала, что ли? — спросила продавщица семечек, поглядывая то на Юлю, то на свою старую знакомую.

— Не-а, детям будет фигуры преподавать, — объяснила за гостью села завхоз клуба. — Ножку туда, ножку сюда. Три прихлопа, два притопа. Да, балерина?

— Именно так, тетя Глаша.

— А чо у нас деется-то, знаешь?

— Вы про убийство? — спросила Юля. — Про Варвару?

— Знаешь, стало быть, — получая огромный кулек, кивнула тетя Глаша. — Все она, Варварка-то, вынюхивала, все ей знать-то хотелось! Но чтоб так?! Господи помилуй!

При упоминании Господа продавщица семечек троекратно перекрестилась.

— Спасибо, Клавдия. Ну что, балерина? Куда путь держишь?

Юля задумалась. Ей выдался шанс узнать побольше. Пока она в симпатичной шкурке опоздавшей балерины. И чего балерине понадобилось летом в Раздорном? Об этом даже не стоило ломать голову.

— Я тут с вами поговорить хотела…

— Вот и хорошо, — кивнула тетя Глаша, — вот и пойдем и поговорим…