— И отказаться от Виктории? — он взял предложенное шампанское. — Стать причиной её гибели?

— Жезл Трисмегиста стоит того, поверьте. Этот артефакт возвысит вас даже среди бессмертных.

Пальцы Мелькарта порхали по стеклянным краям. Но профессор не обращал никакого внимания на плавные движения собеседника. Выражение, с каким тот на него взирал, волновало куда больше.

— Я отказываюсь.

С уст Аллегретти сорвался громкий вздох разочарования.

— Не желаю иметь с вами ничего общего, — отрезал Мелькарт, замечая, как предательски дёргается мускул на лице профессора. — Пусть всё закончится сегодня.

Нехотя Азраил забрал бокал и, облизнувшись, осушил до дна. С каждым его глотком во взгляде мальчика интенсивнее разгоралось торжество. Он не скрывал злорадства, когда бессмертный, оторвавшись от выпивки, вновь направил на него внимание.

— Мне очень жаль, граф Калиостро. Вы только что испробовали вкус поражения.

— О чём это вы, Тессера?

— Я отравил шампанское, — Мелькарт дотронулся до золотой печатки, — кровью ожившего покойника. Я хранил её в перстне с тех самых пор, как помог Виктории провести ритуал со смертью. Удобный способ, согласитесь. Это должно быть вам знакомо, в восемнадцатом веке многие так носили с собой яды.

— Что вы наделали! — закричал Азраил и резко схватился за горло. — Это же…

— Да, это убьёт вас. Я знаю.

Впервые ученику Виктории Морреаф довелось познакомиться с болью, из которой создатель философского камня долгое время взращивал свои амбиции. Она прорезалась сквозь кристальное полотно больших экспрессивных глаз, выдавая глубокую обиду.

— Маленький ублюдок!

Последнее, что запомнил Мелькарт — ругательства и сильный удар по голове. А когда очнулся, обнаружил себя уже не в лимузине, а в окружении холодных стенок, плотно облегавших тело.

И с отчаянием понял, что заперт в гробу.

* * *

Виктория спустилась по трапу и поёжилась, почувствовав разницу температур. Она успела привыкнуть к тёплому салону самолёта. Центральная Европа встречала её зимней стужей, свойственной горной местности, и сильным ветром. Внизу поджидала группа чёрных машин.

— А мы не ошиблись? — обеспокоенно спросил Сен-Жермен, набрасывая на себя пальто и оглядывая собравшихся на площадке Вальпургиевых адептов. — Вдруг он не в Швейцарии?

Рид, Морган и Клод, вышедшие из самолёта следом, поспешили пожать руки иностранным коллегам. Созвать своих людей с континента было удачным решением.