– Я видела бумаги, – прервала его Тию. – Более абсурдной вещи я не читала. Потрудились бы выдумать что-то более… похожее на правду.

– Раду, – тихонько спросил Лучан. – О чем это он?

– А ваши… товарищи знают вашу тайну? – вежливо улыбаясь спросил Ницэ, и все его длинное лицо засветилось от удовольствия. – Ах, что-то мне подсказывает, что нет… впрочем, неважно. Барышня Иоанна говорит, что абсурдная вещь? Но мы ведь с вами знаем, что нет. Я лично осматривал окрестности того места, где на вас напали разбойники…

– Разбойники? – яростно прошипела Тию, но Ницэ, не отрывая взгляда от побелевшего лица Раду, резко поднял ладонь.

– Вы, Эсперанца Ливиану, обвиняетесь в том, что принесли трех человек в жертву на алтаре запрещенных хранителей. Одного этого достаточно для смертного приговора… если бы еще не некие магические следы. Хранители ответили вам? Что же вы получили в обмен на три жизни?

Казалось, даже ветер на миг замер, до того стало тихо. Но на самом деле никому и ничему в природе не было дело до человеческих дел. Где-то вдали перекликались дикие гуси, негромко шуршал и скрежетал ветвями лес.

– Раду… – едва слышно прошептала Тию.

У нее перехватило горло. Раду стоял, опустив голову, волосы черным крылом укрывали лицо. Это показалось самым страшным.

Тию думала прежде, что она все примет, все, что Раду могла совершить, но… но как быть с тем, что сама Раду считает преступлением?..

– Барышня Тию, – негромко спросил Ион-младший и взял ее под локоть. – Не падайте только в обморок, не к месту. Что он имеет в виду?..

– Раду! – в это же время сказал Лучан. – Ну же! Не молчи! Кой черт, почему у тебя девчачье имя?

– Прости, Лучан, – глухо отозвался Раду, – но честное слово, ты… потому что я девчонка и есть.

– Так это все правда? Он не лжет? – спросил Ион-младший.

Раду медленно подняла голову, и ее желтые глаза уперлись в лицо Ницэ.

– Как и все мы: и да, и нет… Я не убивала тех людей. Я лишь дала им умереть.

Она покачала головой с изумлением.

– Как тебе хватает смелости, Ницэ, рассказывать об этом? Ведь то были никакие не разбойники, то были твои люди, что напали на нас. Они едва не убили нас всех. А где был ты, Ницэ? В самую длинную ночь, когда замерзали даже слова на ветру? Я вот пыталась кровь остановить, хоть кого-то спасти. Я звала на помощь, но никто не приходил. Там в лесу только алтарь стоял. И да, я отнесла их туда умирать. Я уверена, что будь Раду в сознании, он бы согласился. И Грево. А третьим был один из твоих людей, и не думаю, что хотя бы этим он искупил часть своей вины.

– Ты признаешь идолопоклонничество? – хищно спросил Ницэ, забывая о вежливости. – Жертвоприношения? Ты вообще осознаешь, что отправила три души во тьму?