Женщина в черном взглянула на Саламандру и зарычала. Когда фейри присела рядом, ее лицо исказила гримаса звериной ярости, а юбка растеклась вокруг, словно расплавленный воск. Женщина не позволяла осмотреть свою раненую руку.

– Принеси мне коробку, которая стоит рядом с корзиной для хлеба, хорошо? – попросила Саламандра, не сводя ласкового взгляда с пленницы. – Я тебе, Кэти.

– Почему ты ее здесь заточила? – потребовал ответа Лаон. Он путался в словах, пытаясь обрести хоть какое-то подобие контроля над происходящим.

– Это не тюрьма, – повысила голос Саламандра. У нее на коже вспыхнули язычки пламени, от кончиков пальцев по рукам расползались пепельно-белые чешуйки, пока она не стала такой, какой я впервые увидела ее в коридоре после возвращения Лаона. Казалось, чешуя сдерживала ее пламя. – И ваши вопросы могут еще немного подождать.

– Ты не можешь… – начал было Лаон, но я положила руку ему на плечо, покачала головой, и он не договорил.

Я отправилась выполнять просьбу. Мы могли потерпеть еще мгновение, а угроза, скрытая в огненном появлении Саламандры, от меня не ускользнула. Коробка пахла аптекой, не нужно было открывать крышку, чтобы понять, что в ней находится.

Саламандра смотрела на женщину в черном так, словно та – единственное по-настоящему важное существо во всем мире. И слова – умоляющие и ласковые – звучали только для нее, пока она не раскрыла ладонь и не показала фейри свой ожог. На него нанесли какой-то бальзам и перевязали. Женщина в черном жалобно заскулила и опустила голову на пол, а Саламандра продолжала успокаивающе бормотать.

– Это Элизабет Рош, известная когда-то как Бета Клей. – Саламандра поглаживала каштановые волосы женщины и не бросила на нас ни единого взгляда. – Разве она не прекрасна, как сама истина? Она приехала сюда со своим мужем, бессердечным человеком, который видел вполне ясно, чтобы разглядеть прекрасные трещины ее разума. Наверное, теперь ты можешь ее забрать.

– Что?

– Брошь. Тебе не следовало ее отдавать.

– Я… я думала, она собирается взломать замок…

Лаон поднял брошку и снова приколол ее к моему платью. Та на ощупь все еще оставалась теплой.

– Она пытается покончить с собой, – сказала Саламандра, не сводя глаз со спящей женщины, – но я ей не позволю. Она – слишком очаровательна, чтобы умереть. Когда-то я уже подвела одну удивительную женщину. И не подведу другую. Я давно ее останавливаю. Но мои глаза не могут быть повсюду.

– Ты держишь ее в плену.

– Цепи не позволяют ей выпрыгнуть из окна, – сказала Саламандра, – и навредить вам, разумеется. Она голодна.