Мучительно медленно мы отодвинули кучу угля от двери.

Припав к полоске света, я сумела разглядеть очертания замка, булавкой своей броши справилась с защелкой, и створка распахнулась.

Несмотря на уверенность в том, что женщина в черном мне вовсе не приснилась, я была потрясена, когда увидела ее вновь.

Она сидела на полу посреди сводчатой кухни, под огромным нависающим колпаком камина. За ее спиной виднелось множество крючьев и цепей. Вдоль стен тянулись печи с черными котлами.

Воздух был холоден, как и окружавший нас камень, и слегка пах горелым хлебом. Высоко расположенные ряды небольших окошек пропускали очень мало света.

Женщина в черном, казалось, едва замечала нас, она билась и рычала, словно какое-то неведомое животное. Ее платье было порвано, а бинты, свисавшие с запястий, еще сильнее пропитались кровью, отсвечивая свежим алым цветом. Волосы, растрепанные, точно грива, скрывали от нас ее голову и лицо.

Из горла у женщины вырвался низкий протяжный стон. Все ее тело сотрясалось от немых рыданий.

– Элизабет Рош? – отважился обратиться к ней Лаон, нерешительно шагнув ближе. Он явно пришел в ужас, увидев человека в таком состоянии. – Бета? Это вы?

Услышав свое имя, она подняла взгляд, но закачалась взад и вперед, произнося нараспев:

– Взял хлеб и преломил. Взял хлеб и преломил.

Опять стихи Донна.

Расхаживая по комнате, она бормотала их, словно мантру. Мы услышали звон. Каждый шаг женщины отдавался эхом, и лишь тогда мы заметили, что ее ноги в кандалах. Она брела, пока цепь, прикованная к плите, не натянулась, заставив повернуть назад.

– Элизабет Рош, – повторил Лаон, – я здесь, чтобы помочь. Я…

Он не договорил, хотя я не смогла бы сказать отчего: из-за того, что слова были ему невыносимы, или потому, что женщина вскинула голову и посмотрела прямо на него. Взгляд был диким и пытливым. В слабом свете свечи казалось, что глаза ее налиты кровью.

– Кто? – резко выкрикнула она. – Кто ты такой?

Лаон сглотнул, его горло дрогнуло. Он встретился с ней взглядом и заговорил как можно мягче:

– Новый преподобный.

В ответ она рассмеялась:

– Я разорвала его голыми руками.