— Ага. И первое, и второе, и компот. Вообще-то, ты знаешь, я не курю, но иногда захочется до жути… Вот и держу, — повертев в руках пачку «БТ», отвечает следователь. — Может, и ты побалуешься?

— Желания нет.

— Боишься, что снова начнешь дымить, как паровоз?

— Опасаюсь.

— Ну, и как же директор воспринял твою тираду? — смакуя первую затяжку, интересуется Добровольский.

— Нормально воспринял.

— Не шумел?

— Не без того, — говорит Кромов.

— Чтобы не мешать Ивану Васильевичу, я сразу вышел. Пусть принимает защитные меры… Кстати, сейчас-то он в сознанке?

Добровольский ухмыляется:

— Флажками обставили, стал чистосердечен… почти. Вещает, убедить пытается, что приписки совершал в интересах коллектива, о трудящихся заботился, об их материальном поощрении. Долго мне пришлось убеждать, что вся сумма незаконно выплаченных премиальных рассматривается законом, как хищение.

— На особо крупный размер тянет?

Добровольский вздыхает с сожалением:

— Только на крупный…

— Тоже неплохо.

— Да… Помог ты ребятам из ОБХСС.

Предъявив удостоверение вахтеру, Кромов, не спуская с административного корпуса глаз, торопливо набрал номер дежурной части:

— Это я. Как там?

— Подопечный только что звонил. Разговор был короткий.