— Голова болит.

Я ее приласкал. Мне было необходимо до нее дотронуться. Убедиться, что это не сон.

— Врач, — послышался голос Вернера за моей спиной, — врач сказал, что у нее твердый лоб.

— Как у меня, — ответил я, не переставая ласкать восковое личико Клары. — У тебя твердый лоб, малышка?

— Я нехорошо вела себя, папа.

— Что такое?

— Я разбила санки, — сказала она.

И разразилась слезами.

— Мы смастерим новые. Ты и я.

— Мы с тобой вместе, папа?

— Конечно. Еще красивее.

— Те уже были красивые.

— Не важно. Какого цвета ты хочешь новые санки?

Клара отодвинулась от меня, снова улыбаясь.

— Красного.

— Тебе не надоел красный цвет? Может быть, розового?

— Розовый мне нравится тоже.

Она вроде бы хотела что-то добавить, но передумала, покачала головой и откинулась на подушку с болезненным стоном, который не ускользнул от меня.

— Когда ее выпишут?

— На днях, — ответил Вернер. — Хотят еще немного понаблюдать.