– Я запросто! – радостно выдохнул я, обнаружив, что начинаю получать удовольствие от слегка безумной манеры разговора и поведения мистера Пиктона.

– Конечно, сэр, – заверил Сайрус, занимая место на подножке сзади, когда все уселись.

– Молодцы! – провозгласил с широкой улыбкой мистер Пиктон, салютуя нам своей трубкой. – Ну, держитесь, поехали!

Экипаж покатился, но мы даже не успели выехать со станционного двора, как мистер Пиктон снова принялся за свое:

– Говорю же, доктор, все эти нью-йоркские дела ровным счетом ничего не значат, как и то, что́ тамошние люди могли обо мне наговорить, – вообще ничего, по прошествии столького времени. Мир кубарем катится в ад, и Нью-Йорк прибудет туда одним из первых, если только он уже не там – и тут я могу быть только за. Это и есть одна из причин моего возвращения в Боллстон – здесь еще можно время от времени сделать что-то хорошее, не оглядываясь на магнатов и воротил. – Он выпустил еще несколько клубов дыма из трубки, направляя лошадь вдоль улицы, что шла к западу ниже возвышающегося холма. – Но не будем же углубляться слишком далеко в подобные разговоры – у нас безотлагательных вопросов хватает. – Он извлек часы и вновь взглянул на них. – Действительно безотлагательных! Вам всем нужно разместиться и поесть – миссис Гастингс за этим проследит. Моя домоправительница. – Он покачал головой, пока мы с грохотом мчались к западной окраине города. – Страшное дело. Они с мужем вместе бо́льшую часть своей жизни держали магазин тканей. Потом, пару лет назад, три местных хулигана – немногим старше вас, юный Таггерт, – ограбили их, пока ее не было. До смерти забили ее мужа лопатой. Я выступал по делу обвинителем, а потом она пошла ко мне работать – больше из благодарности, чем из прочих побуждений, сдается мне.

– Из благодарности? – замешкалась мисс Говард. – Потому что вы помогли ей в трудное время?

– Потому что я обеспечил этим троим мальчишкам электрический стул! – воскликнул мистер Пиктон. – А! Вот и мой дом – в конце улицы.

Дом мистера Пиктона размером с добрый особняк располагался на перекрестке Чарлтон и Хай-стрит, неподалеку от здания суда, рядом со старыми отелями «Курорт Олдридж» (ныне пансионом) и «Ручей за железной оградой» – оба они были последними настоящими остатками светлых деньков города, бывшего некогда курортным. Судя по четырем большим башням, формировавшим углы жилища мистера Пиктона, а заодно и по широкой крытой галерее, обрамлявшей все здание, дом был не таким старым, как бо́льшая часть резиденций, кои мы увидели и миновали по дороге. Но одного его размера было достаточно, чтобы все имело престранный вид, и я не мог взять в толк, зачем такая махина человеку, делящему жилище лишь с домоправительницей. Сад перед домом и за ним был полон вьющихся роз и плюща, несколько ошалелого, имелась там и пара вязов, похоже, намного старше самого здания – и все это лишь усиливало ощущение того, что в доме водятся привидения.