– Тут сквозняк? – спросила мисс Говард, облизнула и подняла палец.

– Становится почти бризом, – отозвался мистер Мур; в свете фонаря его лицо напоминало тыкву в канун Дня всех святых, – когда доберешься до другого конца.

– Но откуда ему здесь взяться? – удивился доктор.

– Все это – часть сюрприза, Ласло, – заявил мистер Мур и двинулся по туннелю к слабому отблеску света, озарявшему дальний конец. Потом сложил свободную руку чашечкой и поднес ко рту: – Люциус! Вы еще там?

– Да, Джон, – донесся в ответ шепот Люциуса. – Только тише вы, черт возьми!

Мы пошаркали дальше, сгорбившись, что твои горняки, и по пути меня осенило:

– Но я не слышу детского плача! – мрачно изрек я.

– Вот именно, – подтвердил мистер Мур тем же загадочным тоном, что и на крыше. – Не слышишь.

Еще через несколько секунд мы достигли конца тоннеля и оказались у маленькой деревянной двери. Она была чуть приоткрыта, а из щели струился свет, который мы заметили раньше. Оказалось, что дверь эта ведет в новую комнату – и когда мы собрались перед ней, меня трясло пуще прежнего. В голове начали сами собой всплывать картинки пыточных камер в подземельях замков: дыбы, железные девы, раскаленные утюги, грязь и крысы – кто знает, чем Либби Хатч могла воспользоваться для воспитания непослушных похищенных деток? Я уже было засомневался, не стоило ли все же остаться и подождать наверху – но вновь подавил сии колебания.

– Ну вот, – объявил мистер Мур. – Все готовы? – Никто не сказал «да», но никто не сказал и «нет», и мистер Мур принял это за знак к продолжению. – Тогда за мной.

Он распахнул дверцу, и мы вошли в комнату.

Первым, что здесь бросалось в глаза, был свет – яркий свет, испускаемый не голыми электрическими лампочками, а весьма симпатичными маленькими светильниками, которые стояли на паре деревянных ночных столиков и комодике, выкрашенном в нежно-розовый цвет. Стены покрывали узорчатые обои с маленькими картинками улыбающихся зверюшек на белом фоне. Обои отражали свет ламп и делали ослепительный свет еще резче – особенно если войти из темного тоннеля. Как мистер Мур и говорил, тяга, которую мы ощущали поначалу, превратилась при входе в комнату будто бы в бриз, причем и впрямь весьма освежающий: как он объяснил нам, его производили электрические вентиляторы внутри небольших вентиляционных шахт, что выходили на задний двор и тянули воздух оттуда. Напротив комодика у другой стены расположилась хорошенькая колыбель с белым кружевным пологом. В третью стену была вмонтирована застекленная оконная рама, а за ней какой-то талантливый художник изобразил тихую пасторальную сцену, напоминавшую о покатых холмах и обширных пастбищах округа Саратога. На полу лежал ковер ручной работы, в углу стояло превосходное дубовое креслокачалка, а повсюду, где только можно, громоздились горы чего ни попадя – от дорогой музыкальной шкатулки до кубиков и чучел животных.