Дуня взяла ножницы и отрезала запутанную прядь. Потом спичкой подожгла волосы, нашептывая что-то, пока они горели. В комнате запахло паленым.

— Откуда ты знаешь?

— Она знает про нас. Все знают. Он тоже.

Петр удивился, что очень развеселило Дуню.

— Не переживай, — успокоила она его. — Мужа это не интересует. Он ни разу не притронулся ко мне. И скорей всего, мне это не грозит до самой смерти. По крайней мере, он честен со мной.

— Этого я, как раз, никогда не пойму. Как можно рядом с тобой оставаться равнодушным? — Он привлек ее к себе и поцеловал.

Она освободилась от его объятий и засмеялась.

— Дочь у него уже есть. А я была нужна затем, чтобы ее воспитывать.

Петр наморщил лоб, не понимая.

— Зато ты ему нравишься.

— Извращенец, что ли? — буркнул он.

— Радуйся, что так. Только поэтому он все это терпит.

— Терпит?

— Его все это забавляет. Он вчера спрашивал о тебе. О том, какой ты. Я ничего не сказала, но он водит за тобой глазами, как пес за сукой. Не говори, что ты не заметил.

— Вот уж нет.

— Так обрати внимание. На твоем месте я бы не поворачивалась к Степану спиной.

Он бросил в нее подушкой.

— Ты красивый. — Она опять дотронулась до его солнечного сплетения. Сунула пальцы в кучерявые волосы на его груди и потянула вниз. Тут же последовала реакция. Подняв одеяло, она подтвердила этот факт и улыбнулась. — Мне ни с кем не было так хорошо. Не то чтобы я пробовала со многими… Почему мы не можем продолжать жить, как сейчас?

— Я хочу, чтобы ты была только моей.

— Ты не можешь купить меня себе, — возмутилась она. — Я никогда не буду только твоей. И дело не в тебе. Я никогда не буду никому принадлежать. Я должна быть свободной. Разве нам сейчас плохо?